Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих.
(Ин 15:13).
АЛЬБОМЫ АННЫ
АЛЕКСАНДРОВНЫ ТАНЕЕВОЙ
ПОМОГИТЕ ВОССТАНОВИТЬ СВЯТЫЕ ЦАРСКИЕ МЕСТА!
КОНТАКТЫ
НАШИ ДРУЗЬЯ - MEIDÄN YSTÄVÄT
|
|
«Тяжкое горе переживает теперь Россия. Минул уже год несчастной войны, флот уничтожен. Наши храбрые воины гибнут десятками тысяч от вражеского оружия. Армия терпит поражение за поражением. Полное уныние в сердцах наших. Не в первый раз посещают Русь Святую тяжелые бедствия. Пережила она времена самозванщины, с честью и торжеством вышла из вековой борьбы со шведами и из страшных Наполеоновских войн. Но не тою Русь была тогда, какою стала теперь. В те времена она сильна была любовью и святой верой своей, непоколебима в своей преданности Царю и Отечеству. А ныне что мы видим? Идет тяжкая война. Сплотиться бы всем нам надо в высоком самоотвержении, полном патриотическом чувстве, а вместо этого в земле нашей царит внутренняя смута. Родные сыны России, под влиянием неведомых в старину пагубных учений, враждою раздирают ее материнское сердце. Любви к Церкви нет, благоговение к власти исчезло. Все перевернулось вверх дном: наука брошена, святое все попрано. Вот где настоящее горе и несчастье России. Не стало ничего святого, неприкосновенного для нас. Страх Божий утратили мы, а грубый эгоизм современных «сверхчеловеков» возлюбили». (Из статьи митрополита С-Петербургского и Ладожского Антония Вадковского, 1905 г.). «Настоящая кровопролитнейшая война наша с язычниками есть также праведный суд Божий за грехи наши. Приближение окончательного, всемирного, страшного суда Божия ускоряется страшным разлитием зла на земле. В настоящее время всякие неправды, как море, покрывают землю; своеволию человеческому нет конца, всяким заблуждениям и порокам широко отворены двери. Законы Божии попраны; твари забыли своего Творца, грешные люди в гордости своей возомнили себя неповинными; оскверненные всякими нечистотами, забыли нечистоты свои. «Вол знает владетеля своего, и осел ясли господина своего» (Ис. 1, 3)., а христиане отверглись от Христа своего, Спасителя своего, искупившего их кровью Своею от проклятия и смерти. «От подошвы ноги до темени головы нет» в обществе здорового «места: вся голова в язвах, все сердце исчахло, язвы, пятна, гноящиеся раны, неочищенные и необвязанные и несмягченные елеем. Если бы Господь Саваоф не оставил нам небольшого остатка, то мы были бы то же, что Содом, уподобились бы Гоморре» (Ис. 1, 6-9). А вот эти слова пророка идут прямо к нашему времени: «В народе один будет угнетаем другим, и каждый ближним своим; юноша будет нагло превозноситься над старцем, и простолюдин над вельможею» (Ис. З. 5). Наши юноши интеллигенты извратили всякий общественный и учебный порядок: взяли на себя дело политики и суда, не будучи никем к тому призваны, взялись судить своих начальников, учителей, правительство и едва не самых Царей; судили и осудили со своим главой Л. Толстым Самого всемирного и страшного Судию Христа Бога, грядущего со славою судить живых и мертвых; дерзко осудили святую Церковь Христову, «не имущую скверны, или порока, или нечто от таковых» (Еф. 5, 27), ее учение, спасительные таинства и служителей Христа». (Из проповеди св. прав. Иоанна Кронштадтского, 1905 г.). Благодаря активной пропагандистской деятельности революционных партий в январе 1905 г. в Петербурге разразилось рабочее движение невиданной силы, была спровоцирована почти всеобщая забастовка. Революция началась с трагических событий 9 января. Под руководством одного из организаторов выступлений рабочих священника-социалиста Георгия Гапона была составлена петиция к Царю, наряду с экономическими пунктами содержащая политические требования, затрагивающие основы государственного устройства — созыв «народного представительства», полная политическая свобода, «передача земли народу». Составители петиции не только выдвигали требования провокационного характера, но и желали, чтобы Царь тут же перед толпой «поклялся выполнить их», хотя сама идея вручить ему документ в Зимнем дворце была заведомо невыполнима — Государь в эти дни находился в Царском Селе, что было известно организаторам беспорядков. Военные и полицейские власти, поняв, что агент Гапон, уверявший их, что шествие не состоится, — провокатор и ведет двойную игру, приняли решение ввести в столицу крупный контингент войск и блокировать центр города. Когда из толпы стали раздаваться выстрелы по преградившим шествию путь солдатам, войска открыли ответный огонь, в столкновениях погибло 96 и было ранено 333 человека. Государю доложили о готовящемся «действе» лишь в последний момент. 9 января он записал в дневнике: «Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело!» Царь уволил начальника петербургской полиции и Министра внутренних дел, выделил средства на помощь семьям пострадавших и принял рабочую депутацию. Однако «кровавое воскресенье» стало мощным орудием широчайшей революционной агитации для радикалов и дало толчок новым волнениям и забастовкам во многих городах по всей стране. Многотысячные политические демонстрации с требованием изменения существующего строя и созыва Учредительного собрания властям нередко приходилось усмирять вооруженной силой. Начался настоящий разгул терроризма, готовились многочисленные покушения на представителей власти всех уровней. 4 февраля в Москве был разорван на части бомбой, брошенной террористом эсером Каляевым, генерал-губернатор Вел. Князь Сергей Александрович, дядя Николая II, муж Елизаветы Феодоровны, родной сестры Государыни. Государь был лишен даже возможности присутствовать на его похоронах (по настоянию полиции), т. к. имелись сведения, что готовится покушение и на его жизнь. Орган эсеров «Революционная Россия» открыто публиковал неистовые воззвания Гапона: «Министров, градоначальников, губернаторов, исправников, городовых, полицейских стражников, жандармов и шпионов, генералов и офицеров, приказывающих в вас стрелять, - убивайте... Все меры, чтобы у вас были вовремя настоящее оружие и динамит, - знайте, приняты... На войну идти отказывайтесь... По указанию боевого комитета восставайте...» «Нужно только навалиться всей силой на колеблющееся самодержавие, и она рухнет», - писало «Освобождение». В июне произошло несколько крупных революционных вспышек. В Лодзи, где с начала года не прекращались забастовки и отдельные убийства, похороны 12 рабочих, погибших в столкновениях с войсками, стали поводом для восстания; во время боев на баррикадах было убито свыше 150 человек, ранено около 200. В Одессе была объявлена всеобщая забастовка. На лучшем броненосце Черноморского флота «Потемкин-Таврический» команда под предлогом, выдачи несвежего мяса восстала, перебила большинство офицеров, включая командира, и подняла красный флаг. В Москве боевой организацией эсеров был убит градоначальник граф П.П. Шувалов. «В последнее время Русское Царство сделалось царством неслыханных и нечаянных ужасов - мятеж крамольников опустошает Русскую землю и «злодеи угрожают превратить престолы сильных» (Прем. Сол. 5, 24). и на место их хотят воссесть сами...». Что же было бы с Россией, если бы эти «самодержцы» воцарились в России? Не забудьте, что этими «самодержцами» стали бы и инородцы, и иноверцы, враги России и веры Православной, которые намереваются лишить церкви исконного благолепия, небоподобного богослужения, лишить их имуществ и свободы и совсем закабалить и русских и веру их, а свои «веры» сделать господствующими...» (Из проповеди св. прав. Иоанна Кронштадтского, 21 октября 1906 г.). «2 апреля 1902 года - убийство террористами эсерами (социалистами революционерами), совершенное С. В. Балмашевым (Балмашовым), министра внутренних дел Д. С. Сипягина в Мариинском дворце. Д. С. Сипягин скончался через час, в полном сознании; он сказал: «Я верой и правдой служил Государю Императору и никому не желал зла». Военным судом убийца приговорен был к смертной казни, убийца отказался подать просьбу о помиловании, - это была первая казнь по политическому делу в царствование Императора Николая II». (Из книги «Николай II. Венец земной и небесный»). «...Только глаза, необыкновенные глаза, если всматриваться в них, выдавали многое из душевных переживаний, выпавших на долю нашего Царя. /.../ Примером тому, какое неотразимо-чарующее действие производили эти глаза, может служить мало кому известный случай неудавшегося покушения на Государя летом 1908 г. В этот год в Балтийское море пришел из Англии вновь вы строенный на верфи Виккерса броненосный крейсер «Рюрик». Крейсеру был назначен Высочайший смотр: Группой революционеров-террористов во главе с Савинковым, масоном из высоких степеней, решено было этот случай использо¬вать для совершения цареубийства. Один из матросов ...взялся произвести террористический акт. Все было предусмотрено до мельчайших подробностей... Но... весь план рухнул совершенно неожиданно. Государь обошел фронт; беседовал, в числе других, и со своим «убийцей», - и этот «убийца» смотрел на Государя, как завороженный. Его Величество съехал с крейсера, сопровождаемый бурными криками «ура». А один матрос плакал: это был тот, что должен был убить Государя. На расспросы изуверов, «заказавших» ему цареубийство, матрос ответил: «Я не мог... Эти глаза смотрели на меня так кротко, так ласково...». Об этом случае упоминает вскользь в своих воспоминаниях ...сам организатор подлого плана, убийца из подполья, Савинков, который всю неудачу заговора пытается свалить на нервы матроса. Нет, тут дело не в «нервах»: тут дело именно в его глазах, чистых, светлых, насквозь проникающих в душу… /.../ Многие из тех офицеров военного времени, у которых наши традиционные верноподданические чувства были довольно шатки и неопределенны, а то и вовсе отсутствовали, рассказывали, что, увидав хоть раз эти глаза, уже нельзя было оторваться от их притягивающей силы, делавшей верноподданным почти готового революционера (но не из разряда «меднолобых»: эти - безнадежны) и оставлявшей в памяти неизгладимый отпечаток». (Из книги Ф.Винберга «Крестный путь»). «Генерал Орлов, будучи дежурным флигель-адъютантом в Петергофе в 1908 году, собираясь ложиться спать, услышал в соседней (приемной) комнате шум и голоса. Войдя в эту комнату, он увидел какую-то женщину, всю в слезах, которая умоляла быть допущенной до дежурного флигель-адъютанта. Было около 12 часов ночи, Генерал Орлов ввел ее в комнату и успокоил, как мог. Она рассказала, что она невеста студента. Он чахоточный. Войдя в партию социалистов-революционеров, он не мог больше выпутаться и выйти из партии и против своей воли сделался членом боевой организации. Узнав о целях этой организации, он хотел ее покинуть, но был удержан силой. Организация была арестована, и он также. Но он не виновен. Он осужден на смертную казнь и завтра должен быть казнен. Умоляет все сказать Государю, просить его помиловать, чтобы он мог бы умереть собственною смертью, т. к. ему осталось недолго жить. Мольбы женщины подействовали на генерала Орлова. Он приказал подать тройку и поехал в Александрию, местопребывание Государя. Разбудив камердинера Государя, просил о себе доложить. Государь вышел. «Что случилось?» - спросил он спокойно. Генерал Орлов доложил и подал прошение. Прочитав его, Государь сказал: «Я очень благодарю Вас за то, что Вы так поступили. Когда можно спасти жизнь человеку, не надо колебаться. Слава Богу, ни Ваша, ни моя совесть не смогут нас в чем-либо упрекнуть». Государь вышел и, вернувшись, передал генералу Орлову телеграммы: на имя министра юстиции и коменданта Петропавловской крепости: «Задержите казнь такого-то. Ждите приказаний. Николай». «Бегите, - прибавил Государь, - на Дворцовый телеграф, отправьте телеграммы и одновременно телефонируйте министру юстиции и коменданту, что телеграммы посланы, и что они должны принять меры». Генерал Орлов исполнил приказание и, вернувшись в дежурную комнату, сообщил женщине результаты. Она упала в обморок. Год спустя генерал Орлов, не зная, что сталось с помилованным, получил, однажды, письмо из Ялты. Письмо было от невесты помилованного, которая сообщала, что ее жених по приказанию Государыни был осмотрен придворным врачом и послан за счет Государыни в Крым. Она добавила, что ее жених совсем поправился, и они теперь женаты. Просила об этом довести до сведения Государя, благодарить его еще раз, что он спас жизнь ее мужу, и они счастливы. «Что бы ни случилось, мы готовы отдать свои жизни за Государя», — оканчивала она свое письмо. Орлов доложил Государю. «Видите, как Вы хорошо сделали, что послушались Votre lnspiration («своего вдохновения» (фр.). — сост.). Вы осчастливили двух людей», — сказал Государь». (Из воспоминаний А. А. Мосолова). Среди революционных лозунгов все более настойчиво звучало требование прекра¬щения войны с Японией. Весть о гибели русского флота в Цусимском бою была встречена левыми кругами общественности с нескрываемым злорадством, т. к. из военных поражений, по их мнению, можно было «извлечь пользу» для освободительного движения. В этих условиях нельзя было не пойти навстречу мирным инициативам американского президента Рузвельта, предлагавшего в ноте, обращенной к Японии и России, «в интересах человечества» сойтись для переговоров, дабы положить предел «ужасающей и прискорбной борьбе». Соглашаясь на переговоры с Японией, Российский Император твердо определил свою позицию: «Я никогда не заключу позорного или недостойного великой России мира». Назначенный главным уполномоченным для ведения переговоров бывший министр финансов С.Ю. Витте считал, что Россия должна пойти на большие уступки (проезжая через Берлин, он виделся со своим другом банкиром Мендельсоном и говорил ему, что, конечно, придется отдать Японии Сахалин и заплатить большую контрибуцию). Государь же решительно отверг притязания Японии на контрибуцию в 1200 млн. иен, обещая уплатить только за содержание русских военнопленных, и согласился отдать южную часть Сахалина лишь в обмен на безвозмездный возврат захваченной противником северной части острова; не были им приняты также требования ограничить права России держать флот на дальнем Востоке и выдать русские суда, укрывшиеся в нейтральных портах. Однако неожиданно японское правительство согласилось на эти кажущиеся всем столь неприемлемыми условия. Главнокомандующий Ояма, оправдывая заключение мирного договора, вызвавшего в Японии сильнейшее возмущение и уличные волнения – вплоть до баррикад и поджога здания официальной газеты «Кокумин», – сказал в парламенте: «Характерен же, в самом деле, факт, что после целого года, победоносно завершившегося для нас Мукденом, японская армия в течение пяти с половиной месяцев не решалась перейти в наступление». С.Ю. Витте телеграфировал Николаю II 16 августа 1905 г.: «Япония приняла Ваши требования относительно мирных условий, и, таким образом, мир будет восстановлен благодаря мудрым и твердым решениям Вашим и в точности согласно предначертаниям Вашего Величества. Россия остается на Дальнем Востоке великой державой, каковой она была до днесь и останется вовеки». Завершение русско-японской войны на лучших, чем ожидала общественность, условиях не успокоило внутренней смуты в стране. Революционные партии деятельно продолжали борьбу, получая материальную поддержку и оружие из-за границы. Митинги в университетах продолжались даже после предоставления им самоуправления; учащались забастовки, сходки и уличные шествия со столкновениями с полицией. В октябре повсеместно забастовали железнодорожники. Москва была отрезана от внешнего мира, не действовал водопровод, закрылись аптеки и городские бойни, не выходили газеты. Всеобщая политическая стачка захватила и Петербург. Крестьяне по всей стране жгли помещичьи дома, забивали скот, вырубали фруктовые сады и виноградники. Государя эти события поставили перед сложнейшей дилеммой — подавлять революцию силой или вступать на путь либеральных реформ. Идея самодержавного правления была для Царя не политической, а религиозной, а потому не подлежащей реформированию. Но осуществлять эту идею во всей полноте не только без поддержки подданных, но и при дерзком и настойчивом противлении общества, давно уже изменившего идеалам благоче¬стия, было невозможно. Все окружение Государя находило единственно возможным выходом из революционной ситуации предоставление гражданских прав населению. Для предотвращения «потоков крови» Император решился избрать путь реформ. В письме к матери этот свой шаг Царь назвал «страшным решением», которое он «тем не менее, принял совершенно сознательно». В дневнике 17 октября запись: «После такого дня голова сделалась тяжелою и мысли стали путаться. Господи, помоги нам, спаси и умири Россию!» Высочайший Манифест 17 октября 1905 г. даровал населению «незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов», предоставлял право участия во вновь учреждаемой Государственной Думе всем классам населения и устанавливал «как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной Думы». «...Царь, как получивший царскую державу от Самого Бога, есть и должен быть Самодержавен... Держись же, Россия, твердо Веры твоей и Церкви, и Царя Православного, если хочешь быть непоколебимой людьми неверия, безначалия и не хочешь лишиться Царства и Царя Православного. А если отпадешь от своей веры, как уже отпали от нее многие интеллигенты, то не будешь уже Россией, или Русью Святой, а сбродом всяких иноверцев, стремящихся истребить друг друга... И чем бы мы стали, россияне, без Царя? Враги наши скоро постарались бы уничтожить и самое имя России, так как Носитель и Хранитель России, после Бога, есть Государь России, Царь Самодержавный, без Него Россия - не Россия... Умолкните же вы, мечтательные конституционалисты и парламентаристы! «Отойди от Меня, сатана! Ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Мф. 16, 23), - сказал Господь Петру - пререкавшему. Отойдите и вы, противящиеся Божию велению. Не вам распоряжаться пре¬столами Царей земных. Прочь, дерзновенные, не умеющие управлять и сами собою, но препирающиеся друг с другом и ничего существенно полезного для России не сделавшие. От Господа подается власть, сила, мужество и мудрость Царю управлять своими подданными. Будьте единомысленны: плохо будет, если каждый из вас, каждая народность, будет тянуть в свою сторону... Правые стоят за монархию, левые за конституцию. Запомните, если не будет монархии, не будет и России; только монархический строй дает прочность России. При конституции она вся разделится по частям...». (Св. прав. Иоанн Кронштадтский, 1907 г.). «...Если Господь наш будет медлить Своим праведным судом, то будем умножать свои молитвенные воздыхания о том, чтобы Он не попустил простому русскому народу заразиться общественным омрачением, - чтобы народ продолжал ясно сознавать, кто его враги, а кто его друзья; чтобы он всегда хранил свою преданность Самодержавию, как единственной дружеской ему высшей власти; чтобы народ помнил, что в случае ее колебания он будет несчастливейший из народов, порабощенный уже не прежними суровыми помещиками, но врагами всех священных и дорогих ему устоев его тысячелетней жизни, - врагами упорными и жестокими, которые начнут с того, что отнимут у него возможность изучать в школах Закон Божий, а кончат тем, что будут разрушать святые храмы и извергать мощи святых угодников Божиих, собирая их в анатомические театры». (Из слова епископа Антония (Храповицкого), произнесенного в Исаакиевском соборе Санкт-Петербурга 20 февраля 1905 г.). «Да я никогда, ни в каком случае не соглашусь на представительный образ правления, ибо я его считаю вредным для вверенного мне Богом народа». (Из беседы Государя Николая II с графом С.Ю. Витте, 1904 г.). «Я скорбел и скорблю о тех бедствиях, которые принесла России война, и которые необходимо еще предвидеть, и о всех наших внутренних неурядицах. Отбросьте сомнения: моя воля - воля царская - созывать выборных от народа - непреклонна. Пусть установится, как встарь, единение между Царем и всею Русью, общение между мною и земскими людьми, которое ляжет в основу порядка, отвечающего самобытным русским началам». (Из речи Николая II к делегатам съезда земских и городских деятелей, 6 июня 1905 г.). «Смуты и волнения в столицах и во многих местностях Империи нашей великого и тяжкою скорбью преисполняют сердце наше. Благо Российского Государя неразрывно с благом народным и печаль народная - его печаль. От волнений, ныне возникших, может явиться глубокое нестроение народное и угроза целости и единства Державы нашей. Великий обет царского служения повелевает нам всеми силами разума и власти нашей стремиться к скорейшему прекращению столь опасной для государства смуты. /.../ Призываем всех верных сынов России вспомнить долг свой перед Родиной, помочь прекращению сей неслыханной смуты и вместе с нами напрячь все силы к восстановлению тишины и мира на родной земле». (Из Высочайшего Манифеста 17 октября 1905 г.). «В течение этих ужасных дней я виделся с Витте постоянно, наши разговоры начинались утром и кончались вечером при темноте. Представлялось избрать один из двух путей: назначить энергичного военного человека и всеми силами раздавить крамолу; затем была бы передышка, и снова пришлось, через несколько месяцев действовать силою... Другой путь - предоставление гражданских прав населению... Кроме того обязательство проводить всякий законопроект через Государственную Думу - это, в сущности, и есть конституция. Витте горячо отстаивал этот путь, говоря, что хотя он и рискованный, тем не менее, единственный в настоящий момент... Сколько я перемучился до этого, ты себе представить не можешь! /.../ Почти все, к кому я обращался с вопросом, отвечали мне так же, как Витте, и находили, что другого выхода нет». (Из письма Государя к матери, октябрь 1905 г.). «Сергей Юльевич Витте (1849-1915) - граф с 1905 г., министр путей сообщения (1892), министр финансов (1892-1903), председатель Комитета министров (1903-1905), председатель Совета министров (1905-1906), член Государственного совета и председатель комитета финансов (1906-1915). ...Масон. Вторым браком женат на Матильде Ивановне, урожд. Хотимской (по др. сведениям Нурок), по первому браку Лисаневич. Двоюродный брат Е. П. Блаватской - основательницы теософии. … Свидетельствует сам А. А. Лопухин, к которому после своего смещения с поста министра финансов в 1903 г. обратился Витте со следующим предложением: «... У директора Департамента полиции ведь, в сущности, находится в руках жизнь и смерть всякого, в том числе и Царя, - так нельзя ли дать какой-нибудь террористической организации возможность покончить с ним; престол достанется его брату (тогда еще сына у Николая II не было), у которого я, С. Ю. Витте, пользуюсь фавором и перед которым могу оказать протекцию и тебе». (Лопухин А. А. Отрывки из воспоминаний. По поводу «Воспоминаний» гр. С. Ю. Витте.). (Из комментариев к книге игумена Серафима (Кузнецова).равославный Царь-мученик», сост. С. Фомин). «Да, России даруется конституция. Немного нас было, которые боролись против нее. Но поддержки в этой борьбе ниоткуда не пришло, всякий день от нас отворачивалось все большее количество людей, и, в конце концов, случилось неизбежное. Тем не менее, по совести я предпочитаю давать все сразу, нежели быть вынужденным в ближайшем будущем уступать по мелочам и, все-таки, прийти к тому же». (Из письма Государя генералу Д.Ф. Трепову, 1905 г.). Православный календарь 2010. Царственные страстотерпцы. © Copyright www.tsaarinikolai.com |