Мой бриллиантовый Папа! Пишу Тебе снова, пока Шура причесывает меня на ночь. У Ольги сегодня встреча, Татьяна тоже там. Аня обедала с нами, теперь Ольга лежит на кушетке. Мари пишет Тебе, а Мама пошла навестить Алексея.

Сегодня мы учились, потом все четверо ходили на склад, мы даже поработали лишнее время, это было довольно интересно.

Я не хочу ложиться в постель! Я хочу быть с Тобой, там где ты находишься – так как я не знаю где это. Алексею лучше, Он в постели и в очень хорошем настроении. Петр Васильевич (учитель словесности) и г. Жильяр читают Ему и играют с Ним в разные игры. Извини, что так плохо пишу, но у меня рука не пишет. Я должна идти спать. Целую Тебя 1.000.000 раз, Твои руки и ноги. Приветствую Тебя.

Преданная Тебе 13-летняя девушка по имени Настасья.

Спи спокойно и увидь меня во сне, а я Тебя – и, значит, мы будем квиты.

27 сен., Царское Село

Мой золотой, хороший, дорогой Папа! Мы только что пообедали. Так что я посылаю тебе красивую открытку. Уверена, что Тебе понравится. Сегодня я сидела с нашим солдатом и помогала ему читать, что меня очень порадовало. Он здесь начал учиться читать и писать. Еще двое бедняг умерли, а мы сидели с ними только вчера.

Ольга толкает Марию, а Мария кричит, как идиотка. Дракон и большая идиотка. Ольга еще раз посылает тебе поцелуй. Я уже умылась и должна теперь идти в постель. Кончу это письмо завтра.

Приветствую Ваше Императорское Величество! Доброе утро! Иду пить чай. Я спала хорошо, без Мама и Сестер. Теперь у меня русский урок. Петр Васильевич читает Тургенева «Записки охотника». Очень интересно.

Желаю Тебе всего лучшего. 1.000.000 поцелуев.

Твоя преданная и верно любящая дочь, 13-летняя раба Божия Настасья.

Храни Тебя Бог.

Из воспоминаний А.А.Танеевой:

«Очень часто Алексей получал в подарок оловянных солдатиков, с которыми он играл в великую войну. Анастасия, которая была старше своего брата на три года и была довольно-таки проказливой, часто досаждала ему. Она несколькими взмахами сваливала солдатскую колонну, после чего ликовала своей победе на поле сражения. Естественно, Алексей сердился за неуместное вмешательство в игру, но сестра умела быстро успокоить его.

Во всех лазаретах Царского Села, которые были непосредственно под покровительством Государыни, для утешения раненых солдат организовывались концерты, театральные представления. На них ходили Наследник и две младшие Великие княжны, именем которых был назван лазарет, хотя они не были сестрами милосердия. Великие княжны Мария Николаевна и Анастасия Николаевна знали всех солдат и часами проводили время с ранеными, разговаривали, шутили или играли в игры.

Великих княжон вспоминаю, как сестер. Правда, наша возрастная разница была настолько большая, что Анастасия уже относилась к младшему поколению, но старшая Великая княжна, Ольга, очень даже могла бы быть моей младшей сестрой. Так как у Великих княжон было весьма мало подруг их возраста, они жили среди взрослых и усвоили их образ мышления.

Анастасия была необыкновенно подвижная и своевольная, умная и в то же время лукавая. Она всегда умела добиться своего прежде, чем обнаруживался смысл ее желания. Черты лица она унаследовала от матери, они были тонкими, волосы ее были длинными и светлыми.

С малых лет ей было интересно придумывать всяческие шалости, позднее она вовлекала в свои проделки и Алексея. Она унаследовала от Государя острую наблюдательность, но немного особым образом. Она подмечала нелепые черты человека и, будучи очень способной к имитации, поразительно искусно представляла их.

Однажды, в Кронштадте, сидели за столом во время официального обеда. Присутствовали генералы и адмиралы в орденах и нагрудных знаках. Вдруг у гостей, у одного за другим, стали искажаться лица, и поведение их при этом было странным. Через некоторое время загадочное обстоятельство выяснилось: Анастасия незаметно сползла под стол, чтобы, ползая на четвереньках, играть в собачку. Эта трех-четырехлетняя девочка, сокрытая скатертью, ползала, щипая ноги гостей. Государь заметил маленькую проказницу, и, ухватив за светлые льняные волосы, извлек ее из-под стола на виду у всех. Девочку строго отчитали.

Царские дети навсегда запечатлелись в моей душе. Многие незначительные события всплывают время от времени в памяти. Прежде всего я помню, насколько гармоничной была жизнь Царской семьи, какими непоколебимыми узами Великие княжны были привязаны к своим родителям, к Наследнику и друг к другу.

Все Царские дети получили религиозное воспитание, и так же, как и их родители, чувствовали известное влечение к духовным таинственным явлениям.

Особой их чертой была горячая любовь к Отечеству. Страна, в которой они родились, была ими так любима, что они со страхом думали о возможности оказаться в брачном союзе, ради которого нужно было оставить Родину или изменить свою веру.

Дочери Государя высказывали пожелания, что они готовы служить России, готовы пойти замуж за русского человека и готовы родить детей, которые любили бы Россию так, как любят они сами.

Отношения членов Царской семьи между собой были самыми наилучшими, какими только могут быть. В годы, что я жила среди них, я не слышала ни разу плохого слова в обращении. Случалось, иногда Государь вскрикнет: «Анастасия!» или «Алексей!» строже, чем обычно, слегка ударяя пальцем о стол, когда дети слишком расшалятся.

Никто не мог от всего сердца рассмешить Государя, так, как Анастасия, у которой была привычка с серьезным, как на похоронах, выражением лица рассказывать отцу забавные истории».

Из воспоминаний С.Я. Офросимовой:

«По дорожке Царскосельского парка идет Государь с Великими Княжнами. Они возвращаются с длинной прогулки вдоль озера среди высоких, опущенных снегом елей. Все, кто встречается Им на пути, почтительно кланяются, и ни один из этих поклонов не остается незамеченным и безответным. Лицо Государя оживлено, на нем нет обычной грусти и бледности. Он идет легким и бодрым шагом в кругу Своих Дочерей. Все Они красивы, сильны и молоды; От Них веет здоровьем и жизнью. Они идут без всякой чинности, Они, быть может, с точки зрения строго этикета, даже слишком громко смеются и разговаривают, слишком быстро перегоняют Друг Друга, слишком тесно окружают Отца… Великая Княжна Ольга Николаевна идет с Ним под руку, крепко прижавшись к Его плечу, и с любовью смотрит Ему в лицо. Она что-то слушает и смеется. Великая Княжна Татьяна Николаевна идет под руку с другой стороны и тоже крепко сжимает руку Отца и что-то быстро-быстро говорит. Младшие княжны то забегают вперед, то идут позади. Их глаза светятся, а самая младшая придумывает новую шалость, забивая снег за отвороты Своей бархатной шубки. Государь радостно смотрит на Них, Он рад, что Ими любуются. Его синие добрые глаза словно говорят всем: «Посмотрите, какие у меня славные Дочери. Они не только мои, но и ваши; Они – русские.

Когда приходили Княжны, в особенности Великая Княжна Анастасия Николаевна, начинались страшная возня и шалости. Великая Княжна Анастасия Николаевна была отчаянной шалуньей и верным другом во всех приказаниях Цесаревича...» Она же вспоминает про Анастасию: «Две старшие Великие Княжны были настоящими окончившими курс сестрами милосердия. Две младшие: Мария и Анастасия Николаевны - работали на раненых шитьем белья для солдат и их семей, приготовлением бинтов и корпии; Они очень сокрушались, что, будучи слишком юны, не могли стать настоящими сестрами милосердия, как Великие Княжны Ольга и Татьяна Николаевны....

Напротив меня сидит Великая Княжна Анастасия Николаевна. Ее хорошенькое личико полно жизни и лукавства. Ее быстрые глазки всегда сверкают неудержимым весельем и задором, они неустанно зорко высматривают, где бы ей нашалить.. Острый, подчас беспощадный язычок рассказывает о всем виденном. Всюду, где Она появляется, загорается неудержимая жизнь и звучит веселый смех. При ней "даже раненые пляшут", по собственному Ее выражению. Как ей не сидится за шитьем! Но бледные, тонкие руки Татьяны Николаевны быстро вяжут рукавицу, Ольга Николаевна еще ниже склонила голову над шитьем, а Мария Николаевна выбирает новую работу. Надо сидеть и работать... И Ее быстрая ручка берет первую попавшуюся детскую рубашонку.

Воистину Она была не только проказницей, но и утешительницей. Ее живость и быстроту использовала Александра Феодоровна, когда Сама из-за болезни вынуждена была сидеть без движения. «Мои ноги», - говорила Государыня про младшую Дочь. И в заключении Анастасия осталась веселой.

Ей было всего семнадцать лет, когда Ее настиг конец земной жизни в подвале Ипатьевского дома. Анастасия умерла не от пули, Ее докалывали штыками, смерть Ее была мучительной. Успела ли понять эта Девочка, видевшая в жизни столько радости и столько радости людям дарившая, что вообще происходит? Можно с уверенностью сказать лишь то, что ни капли ненависти не смутило в последний миг Ее чистую душу».

Т. Е. Мельник-Боткина:

«Больше всего мы видели Анастасию Николаевну. Она приходила и садилась в ногах дивана, на котором лежал отец, а вечером, когда при закате солнца должна была стрелять пушка, она всегда делала вид, что страшно боится, и забивалась в самый дальний уголок, затыкая уши и смотря большими деланно-испуганными глазками. Иногда, чинно разговаривая, она, если мы вставали за чем-либо, незаметно подставляла нам ножку».