Из воспоминаний А.А. Танеевой: «Настал день, когда германский посол, граф Пурталес, прибыл вручить Ноту с объявлением войны.

Итак, жребий был брошен. Государь и Государыня поехали в Петербург, чтобы сделать официальное объявление войны. Залы Зимнего Дворца были до предела заполнены, ибо присутствовали все, у кого было право пребывания при Дворе. Перед Дворцом стояла многотысячная толпа людей. Когда Государь ступил на балкон, все как один опустились на колени.

После обнародования начала войны Двор сошелся в Николаевский зал, где Государь в течение многих часов принимал заверения в преданности ему от тысяч государственных служащих, Министров, дворянства и других. На этом приеме Государь выступил со своей известной речью, которая заканчивалась словами: «Я здесь торжественно заявляю, что не заключу мира до тех пор, пока последний неприятельский воин не уйдет с земли нашей». После речи Государя пели гимн «Тебе, Бога, хвалим», в конце раздавались возгласы «Ура».

Одна Государыня Александра Федоровна шла со слезами на глазах. Я стояла у двери Малахитового зала. Когда Государыня проходила мимо, она взяла меня за руку, и наши взгляды выразили обоюдное понимание.

Скорбное состояние Государыни продлилась недолго. За одну ночь она стала совершенно другим человеком. Она забыла о своей болезни и слабости и сразу же принялась за обширную организаторскую работу по устройству складов бельевых и медицинских принадлежностей, лазаретов и санитарных поездов. Все должно быть готово как можно скорее, так как Государыня знала, что после первых же сражений множество раненых будут поступать с фронта.


Санитарный поезд. У поручней вагона А. А. Танеева. impersem.kuvat.fi
Государыня разработала широкую сеть лазаретов и центров военно-медицинской службы, которая простиралась от Петербурга и Москвы до Харькова и Одессы на юге России. Было совершенно непостижимым, какой сильной и способной к организаторской деятельности Государыня была, как она, трудясь изо всех сил для облегчения страданий других, забывала о своей болезни.


Военно-санитарный поезд № 62 имени Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича Алексея Николаевича. Владикавказская железная дорога. Вагон для тяжело раненных. Перевязка раненых. Мягкие посадки. Посадка тяжело раненых. Посадка тяжело раненых в ненастную погоду. impersem.kuvat.fi
Государыня была прирожденной сестрой милосердия. Когда она шла рядом с больными, от неё веяло нежностью и духовной силой, заставляющей все взоры обратить на неё. Она была всегда — также и перед войной — там, где сестра милосердия особенно остро требовалась.

Сразу после объявления войны Государь с Наследником пошли прощаться с солдатами, уходящими на фронт.

Что касается меня, то я ходила проститься с единственным моим братом, которому пришлось уезжать на Южный фронт. Затем явилась на службу в лазарет Государыни. Когда уезжал мой брат, было уже десять санитарных поездов, названных именами Государыни и её детей. Было организовано около двадцати пяти лазаретов в Царском Селе, Петергофе, Луге, Саблино и в близлежащих городах.

Государыня, её старшие дочери Ольга, Татьяна и я записались ученицами сестры милосердия к женщине-врачу, доктору Гедройц. Первую половину дня мы работали в лазарете, и каждый вечер у нас было два часа теоретического обучения.


Фаберже. Яйцо "Триптих. Красный Крест"
Наша работа была далеко не забавой. Расскажу об обычном нашем утреннем времени, когда Государыня, Великие Княжны Ольга и Татьяна, которым было в то время ещё только девятнадцать и семнадцать лет, и я, были все вместе пару недель на обучении.

Прибыв в лазарет в девять часов утра, мы шли в приемный покой, куда привозили солдат прямо с фронтов или из полевых госпиталей. Не могу описать словами, в каком состоянии они были. Одежда раненых представляла собой кровавые клочки, сами они были в глине и грязи, иногда почти невозможно было узнать, кто живой, кто нет. Иногда они душераздирающе стонали в ужасных муках.

Мы ополаскивали руки антисептическим раствором и принимались за работу. Снимали клочья одежды, промывали и перевязывали обезображенные тела, искалеченные лица, ослепшие глаза, на месте которых иногда была лишь кровоточащие ямки. Мы в действительности познали ужасные результаты ведения войны.


«Её перевязки держались дольше и крепче других...»




Персонал Дворцового лазарета: Е. С. Боткин, В. И. Гедройц, С. Н. Вильчиковский. В центре Её Величество Императрица Александра Федоровна с Великими Княжнами Татьяной и Ольгой. Справа – А.А. Танеева. impersem.kuvat.fi


Её Величество Александра Фёдоровна со старшими дочерьми Ольгой и Татьяной, Анна Танеева в лазарете. impersem.kuvat.fi
Опытные сестры милосердия руководили нами в нашей работе, и Государыня очень скоро стала равной профессиональной сестре милосердия.


Царскосельский Дворцовый госпиталь. У операционного стола хирург В. И. Гедройц (оперирует), Императрица Александра Федоровна подает инструменты. Великие Княжны Ольга и Татьяна стоят позади Императрицы. 1914 год. impersem.kuvat.fi
Я видела Государыню России в операционной, держащую наготове эфирные бутылки, владеющую хирургическим инструментом, помогающую в сложнейших операциях, принимающую, не колеблясь, ампутированные руки и ноги. Я видела её, снимающую с раненых запачканную кровью одежду, полную паразитов, терпящую тошнотворные запахи, не отступающую ни перед каким повседневным ужасом военного госпиталя. Я претерпела много горя после моей работы сестрой милосердия, но это было незначительным по сравнению с тем, что видела в военных госпиталях.


1914 год. impersem.kuvat.fi
Однажды Государыня сказала мне, что вряд ли чем-либо она была так горда, как свидетельством, которое она получила по окончании курсов сестер милосердия. Окончили курсы также Великие княжны Ольга и Татьяна и я.

Во всех лазаретах Царского Села, которые были непосредственно под покровительством Государыни, для утешения раненых солдат организовывались концерты, театральные представления. На них ходили Наследник и две младшие Великие Княжны, именем которых был назван лазарет, хотя они не были сестрами милосердия. Великие Княжны Мария Николаевна и Анастасия Николаевна знали всех солдат и часами проводили время с ранеными, разговаривали, шутили или играли в игры».

Иван Степанов, раненый в начале войны: «...Меня вносят на перевязочную. Поражает блеск чистоты. Группа женщин в белых косынках. Тишина. Восемь дней, как не перевязывали. Задыхаюсь от запаха собственного гноя. Рубашки не меняли две недели. Стыдно. Пожилая женщина в вязаном чепце с красным крестом осторожно режет бинты. Рядом стоит высокая женщина и так ласково улыбается. Вот она промывает рану. Напротив две молодые сестрицы смотрят с любопытством на грязные кровавые отверстия моей раны… Где я видел эти лица?... Меня охватывает сильнейшее волнение… Неужели?... Императрица… Великая Княжна Ольга Николаевна… Великая Княжна Татьяна Николаевна… Старший врач наклоняется и тихо шепчет мне на ухо: “Сейчас выну тампон. Будет больно. Сдержитесь как-нибудь…”.

Мгновенно вспоминаю невероятную боль в дивизионном госпитале, когда вставляли этот самый тампон. Как сдержаться? В дороге я так ослаб. Но надо, надо во что бы то ни стало… Закусываю губу изнутри. Сжимаю края стола… Ловким движением тампон вырван… Сдержался… Только слёзы брызнули… Императрица смотрит в глаза, нагибается… и целует в лоб… я счастлив…».

Поезд-Прачечная Ея Величества Государыни Императрицы Александры Фёдоровны, созданный на Её деньги