ЦАРЬ ‒ ЭТО СИМВОЛ РОССИИ, РУССКОГО ЧЕЛОВЕКА!
КОНТАКТЫ
|
ОБЩЕСТВО ПАМЯТИ СВЯТЫХ ЦАРСТВЕННЫХ МУЧЕНИКОВ И АННЫ ТАНЕЕВОЙ В ФИНЛЯНДИИ RY.
|
ЦАРЬ ‒ ЭТО СИМВОЛ РОССИИ, РУССКОГО ЧЕЛОВЕКА! КОНТАКТЫ |
PYHÄT KEISARILLISET MARTTYYRIT JA ANNA TANEEVA SUOMESSA MUISTOYHDISTYS RY.
|
|
ПО ВОСПОМИНАНИЯМ А.А. ТАНЕЕВОЙ (МОН. МАРИИ)  «Но на самом деле, по крайней мере, в России, еще в начале 1914 года действительно не предполагали, что начнется война. Весною Императорская семья, а также и я, были в Крыму. Время проходило по-прежнему — играли в теннис, ходили по горам, укрепляя здоровье. Тогда мы впервые ездили на автомобиле. Государь приобрел быстроходный автомобиль, которым управлял французский водитель. Мы сидели рядом с Государем. У нас сердце уходило в пятки, когда мы ехали по близлежащим горным дорогам — Государь любил быструю езду. Во время автомобильной поездки мы заезжали на ферму господина Фальц-Фейна . Там был зоопарк, в котором были различные четвероногие, к примеру, стада зебр, а также птицы».  На юге Украины, в Херсонской области, находится всемирно известный заповедник Аскания-Нова, на территории которого сохранился единственный в Европе огромный массив (площадью около 11 тысяч гектаров) нетронутой степи -- с характерными для нее почвой, флорой и фауной. В свое время Император Николай I уступил 43 тысячи десятин земли -- герцогу Ангальт-Кетгенскому. «Цель сего поселения состоит в том, чтобы оно служило образцом большого благоустроенного сельского хозяйства, соединенного с фабричной промышленностью» -- гласил царский указ от 1 марта 1828 года. Новое имение он назвал Аскания-Нова (Аскания – его родовое поместье в Саксонии). Старый герцог, не пережив запустения своего имения по нерадению работников, скончался, а его наследник не пожелал заниматься Асканией-Новой и в 1856 году продал землю первому встречному. Первым встречным оказался немец Эдуард Фейн, отец Фридриха Эдуардовича Фальц-Фейна. Фридрих Эдуардович Фальц-Фейн родился 16 апреля 1863 года, в Аскании-Нова, в семье российских немцев — Эдуарда Ивановича Фальц-Фейна и Софьи Богдановны Фальц-Фейн, урожденной Кнауф. Фридрих был старшим из семи братьев и сестер. Любовь к природе юному Фридриху привил гувернер-француз Кондарс. В возрасте 11 лет, в награду за отлично сданные экзамены за курс Херсонской гимназии, Фридрих получил от отца разрешение на устройство первой вольеры. Здесь, вблизи хозяйской усадьбы, Фридрих огородил 8 десятин земли, где содержал несколько степных животных. В 1882 году Фальц-Фейн поступает в Дерптский (Тартуский) университет и в течение курса обучения во время каникул объезжает все крупнейшие ботанические сады и зоопарки мира. Закончив университет в 1889 году, Фридрих закладывает новые заповедные участки в 500 и 120 десятин (10 925 кв. м. Л.Х.). В 1897 году создает зоопарк и ботанический сад, в 1898 году — заказник («Естественный музей»). Под руководством Фридриха были прорыты скважины на глубину 70 метров, из которых ежедневно для поливов, при помощи мощного насоса, выкачивалось до 300 тысяч ведер воды. Практически всю прибыль от продажи овец и шерсти (по 20—40 тысяч в год) Фальц-Фейн тратил на развитие заповедника. Позже Фридрих Эдуардович провел в Асканию водопровод, телеграф, телефон, электрическое освещение, построил почту, больницу, и собрал большую библиотеку. 
К рубежу столетий в Аскании-Нова содержится 58 видов млекопитающих, 344 вида птиц, а в общей сложности почти 2000 разных животных. В апреле 1902 года из Беловежья привозят зубров, которые тоже охотно размножаются на новом месте. В 1901 году Император Николай II, посетив Всероссийскую торговую ярмарку и познакомившись с асканийскими экспонатами, твердо решил погостить у Фридриха Эдуардовича, чем впервые нарушил дворцовый этикет, запрещающий Императору останавливаться у частных лиц в их собственном доме. 21 апреля 1914 года в Асканию прибыл полковник Спиридович, начальник секретной службы. А через два дня на трех автомашинах из Крыма приехал Император Николай II. Хозяин долго водил его по своим владениям, рассказывая, как решает проблему разведения в неволе исчезающих животных. Император всем интересовался, задавал массу вопросов. В зоопарке на Царя напал петух. Рассерженный Фальц-Фейн обещал посадить его в клетку. «Не надо, — улыбнулся Государь, — это мой единственный враг, который нападает в открытую». Отъезжая, самодержец обещал дать хозяину Аскании награду за его труды — звание «потомственного дворянина». И обещание сдержал. Единственный случай, когда за охрану природы получили дворянское звание. Позже царь еще раз хотел посетить Асканию, взяв сына, да началась война. Впоследствии Николай II восторженно писал своей матери об Аскании: «Там живут разные олени, козы, антилопы, гну, кенгуру и страусы круглый год под открытым небом на открытом воздухе и тоже вместе. Удивительное впечатление, точно картина из Библии, как будто звери вышли из Ноева ковчега(1). Когда в разгар революционных восстаний в декабре 1905 года, крестьяне разорили имения Фальц-Фейнов, Хорлы, Преображенку, Максимовку, Дофино, Даровку, — херсонский губернатор направил на помощь солдат и казаков, которые спасли Асканию от разорения. После чего Фридрих Эдуардович начинает задумывается о необходимости государственной охраны и национализации заповедника. Временным правительством Российской Империи — для охраны уникального памятника природы в период революционных событий — в Асканию был направлен комиссаром ботаник Иосиф Конрадович Пачоский, а в декабре 1917 года — путешественник, генерал П. К. Козлов. В начале 1917 года Фальц-Фейн покидает Асканию, а еще через год уезжает в Германию, тяжело переживая разлуку со своим заповедником. Фридрих Эдуардович Фальц-Фейн скончался 2 августа 1920 года в немецком санатории Бад-Киссинген и похоронен на кладбище Двенадцати апостолов в Берлине. На могильном камне, украшенном изображениями двух степных орлов, высечена надпись: «Здесь покоится знаменитый создатель «Аскании-Нова». В настоящее время заповедник как бы разделен на три части: зоопарк, дендропарк и нетронутая степь. В Аскании-Нова, в отличие от других заповедников, помимо местных, аборигенных, степных видов дикой фауны, хорошо прижились и многие редкие животные, привезенные не только из Европы и Азии, но и из Африки, Австралии и Америки. Здесь обитает 5000 особей самых разнообразных млекопитающих и птиц, живущих, как правило, в полуневоле. Прямо по пешеходным дорожкам, не обращая внимания на людей, чинно шествуют павлины и фазаны – они никого не боятся и чувствуют себя полноправными хозяевами. Здесь и розовые фламинго, венценосные журавли, фазаны, страусы эму, черные лебеди, грифы, экзотические виды попугаев, гусей, уток. Гордость заповедника -- крупные парно и непарнокопытные: бизоны и буйволы, антилопы и зебры, олени и дикие лошади, козлы и верблюды. И, конечно, – лошади Пржевальского. Всего свыше тысячи голов! Они живут как в загонах, так и в открытой местности. В заповеднике успешно разводятся антилопы: канну, гну, нильгау, гарну, ситатунга. Поражает и дендропарк, ландшафты – степной, лесостепной, приозерный, садовопарковый, садовый. Коллекция флоры насчитывает свыше тысячи видов древесно-кустарниковых и почти две тысячи видов травянистых растений. О визите Императора Николая II к владельцу имения Аскания-Нова, Фридриху Фальц-Фейну можно посмотреть видео с документальными кадрами. http://www.tsaarinikolai.com/tekstit/Filmi_Askania_Nova.htm «Мы часто посещали Космодемьянск, где у Государя высоко в горах была маленькая охотничья избушка. В окрестных лесах разводили лосей для императорской охотничьей свиты. Кроме наших общих прогулок, Государь бывал там только лишь с двумя старшими дочерьми.Вблизи охотничьей избушки был небольшой монастырь, на территории которого находился источник Святителя Николая. Его вода считалась чудотворной, и уже столетия татары, а позднее также русские, пользовались источником для облегчения своих болезней. Его вода была очень холодной, самое большее — пять градусов. Несмотря на это, Государь и дети, как и паломники, окунались в его воду». Описывая жизнь в Крыму, я должна сказать, какое горячее участие принимала Государыня в судьбе туберкулезных, приезжавших лечиться в Крым. Санатории в Крыму были старого типа. После осмотров их всех в Ялте Государыня решила сейчас же построить на свои личные средства в их имениях санатории со всеми усовершенствованиями, что и было сделано.  Монастырь Косьмы и Дамиана. Репродукция с картины В. Зарубина Часами я разъезжала по приказанию Государыни по больницам, расспрашивая больных от имени Государыни о всех их нуждах. Сколько я возила денег от Ея Величества на уплату лечения неимущих! Если я находила какой-нибудь вопиющий случай одиноко умирающего больного, Императрица сейчас же заказывала автомобиль и отправлялась со мной лично, привозя деньги, цветы, фрукты, а главное — обаяние, которое она всегда умела внушить в таких случаях, внося с собой в комнату умирающего столько ласки и бодрости. Сколько я видела слез благодарности! Но никто об этом не знал — Государыня запрещала мне говорить об этом. Императрица организовала 4 больших базара в пользу туберкулезных в 1911, 1912, 1913 и 1914 гг.; они принесли массу денег. Она сама работала, рисовала и вышивала для базара и, несмотря на свое некрепкое здоровье, весь день стояла у киоска, окруженная огромной толпой народа. Полиции было приказано пропускать всех, и люди давили друг друга, чтобы получить что-нибудь из рук Государыни или дотронуться до ее плеча, платья; она не уставала передавать вещи, которые буквально вырывали из ее рук. Маленький Алексей Николаевич стоял возле нее на прилавке, протягивая ручки с вещами восторженной толпе. В Крыму Государыня организовывала большие благотворительные базары в пользу туберкулезных санаториев, которые она основала многими годами раньше. Она и дети придумывали образцы, шили и изготавливали целыми днями все то, что подходило для продажи. Брат Государыни, герцог Эрнст, присылал из Германии крашеную фасоль разного размера, которую Великие княжны нанизывали на нитки красивыми бусами. Благотворительный базар проводился каждый год в Ялте, последний раз на террасе у берега моря. Там ставилось большое количество ларьков. Государыня часами стояла за своим столом, хотя ей из-за больного сердца надо было находиться в покое. В день «Белого цветка» Императрица отправлялась в Ялту в шарабанчике с корзинами белых цветков; дети сопровождали ее пешком. Восторгу населения не было предела. Народ в то время, не тронутый революционной пропагандой, обожал Их Величества, и это невозможно забыть. Из горных селений приходили как бедные, так и богатые татары, чтобы увидеть близко Государыню. Огромное стечение народа было именно перед ее ларьком, люди толпились, чтобы получить хоть что-нибудь из рук Государыни. Под конец Государыня, утомленная, но радостная, поднимала на прилавок Наследника, который, в свою очередь, подавал товары народу. Восторженный народ кричал «Ура» Государыне и ее сыну. В тот год, как и в предыдущий, мы собрали чрезвычайно большое количество денег для помощи туберкулезным больным. http://impersem.kuvat.fi/kuvat/BLAGOTVORITELNOST%20BELYI%20TSVETOK/ У Великих княжон было несчетное количество крестников и крестниц из детей офицеров Караульного полка или Морской гвардии. Они очень любили своих подопечных и навещали детей всегда, как только выдавался случай. Дома они готовили для своих крестников и крестниц подарки — одеяла, кофточки и другую одежду. Когда у моей сестры родилась первая дочка, Татьяна Николаевна стала ее крестной. Одним летом моя сестра с детьми жила у меня в Царском Селе, — вряд ли был день, когда Великие княжны не приходили их посмотреть. Один раз сестра рассердилась на Великих княжон, когда те взяли детей из кровати после купания и играли с ними, как с куклами, и ни в какую не хотели отдать детей снова уложить спать. В Ливадии Государыня, услышав, что Распутин прибыл в Ялту, часто отправляла меня с экипажем за ним. Въехав в главные ворота, возле которых всегда стояло шесть или семь полицейских, солдат или казаков, мне надо было дать им указание провести Распутина через небольшой вход со стороны сада, прямо в личное крыло Государя и Государыни. Естественно, вся охрана замечала его приезд. Иногда члены Царской Фамилии на следующий день за завтраком не хотели здороваться со мной за руку, так как, по их мнению, я была главной причиной прибытия Распутина. Первые два года дружбы между Государыней и мною Государыня пыталась и меня тайно проводить в свой рабочий кабинет через комнаты служанок незаметно для своих фрейлин, чтобы не возбудить в них зависть ко мне. Мы проводили время за чтением или рукоделием, но способ, которым меня проводили к ней, дал повод для последующих неприятных и совершенно беспричинных сплетен. Если бы Распутин с самого начала был принят через дворцовый главный вход и введен, доложенный адъютантом, как и любой человек, просящий аудиенции, превратные слухи вряд ли возникли бы, во всяком случае, в них вряд ли бы поверили. Сплетни получили свое начало во дворце, среди окружения Государыни, и именно по этой причине в них верили. Тем же самым летом (1914, Л.Х) мне лично пришлось испытать наряду со счастьем и нечто другое — я пережила скорбное время, когда после многих лет дружбы оказалась в недоверии у Государыни. Я сочла своей обязанностью сказать Государыне правду о неком офицере «Штандарта», который не следовал ежедневным приглашениям на теннисные матчи и прогулки. Императорская семья была как удивлена, так и оскорблена его поведением. Товарищи офицера знали о любовном приключении, которое было причиной его уклонений. В отмщение мне, что я рассказала Государыне об этом, офицер распространил слух, который вскоре дошел до ушей Государыни. По этому слуху, между Государем и мной была связь. Задолго до того, как ревность Государыни ко мне обнаружилась, я стала замечать в ней что-то странное, и когда сейчас, много позже, я думаю об этом, то не могу ее упрекнуть. Она была прикована то к своей постели, то к своему плетеному креслу, и двигалась очень мало. Кроме того, каждый миг омрачался заботой о Наследнике. Государь был «человеком свежего воздуха», как он сам обычно говорил, совершал прогулки пешком и под парусами, и я часто была возле него. Естественно, что два человека сближаются, когда находятся много времени в общении друг с другом, как среди окружения, так и наедине, как оказывались Государь и я. Как-то, играя с Государем в теннис и уже собираясь покинуть корт, некий офицер «Штандарта» воспользовался случаем и сказал: «Не верьте, что вам говорят об Анне Александровне, она никогда не говорит плохо о Вашем Величестве». Но это произвело совершенно противоположное действие, чем предполагалось. У офицера не было никакого права заговаривать с Государем. Это было почти оскорбление Его Величества; офицер мог бы понести строгое наказание. Все-таки этого не произошло; Государь побледнел, но промолчал, хотя был очень сердит. Упомянутый молодой офицер был горячо влюблен в Великую княжну Татьяну, но, естественно, восхищался ею издалека, так как Великая княжна могла вступить в брак только с человеком, принадлежащим к королевскому роду. Многие другие были тоже влюблены в прелестную и застенчивую Великую княжну, в частности, один молодой адъютант, из-за которого Татьяна и я были соперницами, так как он нравился и мне. Итак, то пребывание в Крыму оказалось для меня тяжелым, скорбным временем. Позже трехлетние страдания в большевистских тюрьмах не чувствовались такими горькими, там страдания причиняли мне чужие люди. Теперь я потеряла доверие моей Правительницы, той, которой я так преданно посвятила всю свою жизнь. Злорадство других придворных добавляло мне горечи. Часто, приходя на завтрак, они как будто не замечали меня, перешептывались между собой, не здоровались. Позже я узнала, что один из них, князь Орлов, отправил телеграмму своей жене, которая всегда претендовала быть подругой Государыни: «Они поссорились, приезжай скорее!». В конечном счете, со мною не здоровались даже камеристки Государыни. Даже императорские дети услышали сплетни и относились ко мне негативно. В это время моя сестра, которой я ничего не говорила о моей скорби, прибыла с визитом в Ялту. Государыня сразу же пригласила ее к себе и пересказала то, что ей было рассказано о моем поведении. Я чувствовала свое пребывание в Крыму ненужным, и решила уехать. Накануне моего отъезда у Государыни уже все же возникла мысль, что что-то не так. Она пришла проводить меня на машине до своего имения, находящегося высоко в горах, над Ливадией. Раньше в жаркие дни мы часто заезжали туда прохладиться, выпить молока или покушать простокваши. Разлучаясь, мы горько плакали, так как внутренне чувствовали все случившееся недоразумением. Государыня вернулась в Ливадию, я продолжила свой путь по крутым горним дорогам до маленького татарского города, где села в поезд. Я поехала к своему брату в Орел и оттуда на Урал, в Верхотурский монастырь, помолиться и умиротворить свою душу. Уже на одной из первых станций моего пути мне передали телеграмму, в которой Государыня просила меня как можно быстрее вернуться.  Верхотурский монастырь. Начало ХХ века Государь очень любил Государыню, но видел ее в течение дня мало. Выражение лица Государя всегда становилось радостным и нежным, когда он входил в ее комнату перед утренней или вечерней прогулкой. Правда, я знаю, что родственники неоднократно затевали интриги и пытались развести счастливых супругов и заставить Государя полюбить какую-нибудь молодую красавицу из тех, с которыми они знакомили его для соблазна. Они пытались испортить отношения Царской четы, полагая, что Государыня имеет неблагоприятное воздействие на своего супруга. Так, как-то раз в Крыму некий кузен Государя на организованном там празднестве познакомил его с восхитительной девушкой-англичанкой. Той осенью в Ялте повсюду играли в лото и было принято покупать небольшие сувениры выигравшему. Государь отдавал свой выигрыш всегда той девушке, а также и другими способами выражал свое восхищение ею. Во время празднования 300-летия Дома Романовых мы с Государыней пили чай в Зимнем дворце. Государь ушел на чай к своему кузену; мы ждали его, но он пришел очень поздно. Сияя глазами, он рассказал о пребывании там молодой девушки-англичанки и добавил затем с улыбкой, что кузен деликатно оставил их вдвоем. Также часто приглашались артистки на полковые товарищеские обеды, на которых присутствовал Государь. Особенно в последнее время, в Главном штабе в Могилеве, Государю пытались устраивать случаи встреч с такими женщинами. Об этом говорилось совершенно открыто. Я помню услышанный мною разговор двух господ из окружения Государя о замысле склонить Государя к неверности. Но Государь был тверд характером и не поддался хитроумным интригам. Также и во дворце были дамы, которые пытались навязывать Государю свою компанию. Если бы в письмах Государыни, которые были опубликованы после революции, не говорилось бы в этой связи и обо мне со слегка колким оттенком, принесшим мне неприятные переживания, я не стала бы сейчас говорить об этом.  Мой Государь Сколько бы раз в день я ни видела Государя, а во время путешествий и в Ливадии я видела его целыми днями, я никогда за 12 лет не могла настолько привыкнуть, чтобы не замечать его присутствие. В нем было что-то такое, что заставляло никогда не забывать, что он Царь, несмотря на его скромность и ласковое обращение. К сожалению, он не пользовался своей обаятельностью; люди, предубежденные против него, и те при первом взгляде Государя чувствовали присутствие Царя и бывали сразу им очарованы. Я помню прием в Ливадии земских деятелей Таврической губернии, когда два типа до прихода Государя подчеркивали свое неуважение к моменту, хихикали, перешептывались, — и как они вытянулись, когда подошел к ним Государь, а уходя — расплакались. Говорили, что и рука злодеев не подымалась против него, когда они становились лицом к лицу перед Государем. Ее Величество часто мучилась: она знала доброе сердце Государя, его любовь к Родине, но она знала также о его доверии к людям и что часто он действует под впечатлением последнего разговора и совета. Те, кто с ним работали, не могли сказать, что у него слабая воля. Государыня же обдумывала все свои действия и, скорее, с недоверием относилась к тем, кто к ним приближался; но чем проще и сердечнее был человек, тем скорее она менялась. Все, кто страдал, были близки ее сердцу, и она всю себя отдавала, чтобы в минуту скорби утешить человека. Я свидетельница сотни случаев, когда Императрица, забывая свои собственные недомогания, ездила к больным, умирающим или только что потерявшим дорогих близких; и тут Императрица становилась сама собой, нежной, ласковой матерью. И те, кто знали ее в минуты отчаяния и горя, никогда ее не забудут. Неподкупно честная и прямая, она не выносила лжи; ни лестью, ни обманом нельзя было ее подкупить. Но иногда Императрица была упряма, и тогда между нами происходили мелкие недоразумения. Особым утешением ее была молитва; непоколебимая вера в Бога поддерживала ее и давала мир душевный, хотя она всегда была склонна к меланхолии. Воспоминания о последних днях, проведенных в Царском Селе, тяжелые. Государь вернулся из Могилева после своего отрешения от престола. Обыкновенно по вечерам Их Величества приходили проведать меня в мою комнату, в которой я была изолирована, заболев корью. Государь подвозил Государыню на кресле к краю моей кровати, и мы проводили час вместе. В эти вечера я видела слезы на глазах Государя, когда он рассказывал о предательстве Великих князей, генералов, командиров полков и своих слуг, и о том, как его вынудили под угрозой убийства семьи отречься от престола. «Государыне никто не причинит вреда, не перешагнув вначале через мой труп», — был ответ Государя на угрозу. Я обратила внимание на возможность уехать за границу, но Государь сказал, что он никогда не покинет свою Родину. Он был готов жить простой жизнью крестьянина и зарабатывать свой хлеб физическим трудом, но Россию он не покинул бы. То же утверждали Государыня и дети. Они надеялись, что смогут жить скромными землевладельцами в Крыму». Людмила Хухтиниеми. Источники: Анна Вырубова. «Страницы моей жизни». Глава IV. Благо, Москва, 2000 г. «Анна Вырубова – фрейлина Государыни». Глава «Жизнь в Крыму». СПБ, 2012 г. wikipedia.org (1). Фальц-Фейн В., 1997. Аскания-Нова, К.: Аграрная наука, 347 стр. Сегодня.ua, №235 (1283) за 18.10.2002. © Copyright tsaarinikolai.com |
