ОБЩЕСТВО ПАМЯТИ СВЯТЫХ ЦАРСТВЕННЫХ МУЧЕНИКОВ И АННЫ ТАНЕЕВОЙ В ФИНЛЯНДИИ RY.

ЦАРЬ ‒ ЭТО СИМВОЛ РОССИИ, РУССКОГО ЧЕЛОВЕКА! КОНТАКТЫ

PYHÄT KEISARILLISET MARTTYYRIT JA ANNA TANEEVA SUOMESSA MUISTOYHDISTYS RY.

HOME PAGE KOTISIVU КОНТАКТЫ YHTEYSTIEDOT ЦАРСКАЯ СЕМЬЯ TSAARIPERHE АННА АЛЕКСАНДРОВНА ТАНЕЕВА ANNA ALEKSANDROVNA TANEEVA ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ TOIMINTAA СТАТЬИ ARTIKKELIT ФИНЛЯНДИЯ SUOMI СТИХИ, BЫСКАЗЫВАНИЯ RUNOJA, LAUSUNTAA КНИГИ KIRJOJA ФИЛЬМЫ FILMEJÄ НА ФОТОГАЛЕРЕЮ KUVAGALLERIAAN ОБЪЯВЛЕНИЯ ILMOITUKSIA

НАГОРНЫЙ КЛИМЕНТИЙ ГРИГОРЬЕВИЧ Преданный Царю и своему долгу Климентий Григорьевич Нагорный (25 января (6 февраля) 1887 — 6 июля 1918). Фото из книги-альбома В. Шитова «Дом Ипатьева. Летописная хроника: 1877 – 1977» Климентий родом из села Пустоваровка Антоновской волости Сквирского уезда Киевской губернии Российской Империи (ныне — Белоцерковский район Киевской области Украины. Крестьянин, Православного вероисповедания, имел начальное образование, женат не был. В апреле 1909 года по окончании службы в Кронштадтской учебной Команде, Нагорному было присвоено звание матроса 2-ой Статьи с определением в Гвардейский Экипаж. На следующий год ему было присвоено очередное звание — матрос 1-ой Статьи. В этом звании он с 1909 года в составе Экипажа «Штандарта», сопровождал Царскую Семью во всех её официальных визитах и на отдыхе. Исполнял обязанности каютного матроса при Наследнике Цесаревиче Алексее Николаевиче. Наследник Цесаревич Алексей с матросом К.Г. Нагорным в финских шхерах Наследник Цесаревич Алексей с матросом К.Г. Нагорным. Финские шхеры, остров Туухолм, около 1914 года Честность, отзывчивость, усердие отличало служение Климентия Алексею Николаевичу. Малолетний Наследник Цесаревич сильно привязался к нему и стал для него одним из близких людей. К. Г. Нагорный, Наследник Цесаревич. Царское Село Парк Александрия, Нижняя дача. К. Г. Нагорный, Наследник Цесаревич в центре Не меньшей любовью К. Г. Нагорному платил и его подопечный. Так, в дневниковых записях Наследника Цесаревича за 1916 год упоминается фамилия Нагорного. «29 Января. Встал рано. Учился и гулял. Завтракали с Мама мы 5. Днём гулял и катался на санях. Папа телеграфировал. Видел много войск. Обедал в 6 ч.[асов]. Приготов.[лял] уроки. Лёг поздно. У Нагорного украли 90 рублей с кошельком. 11 Июля. Сегодня мне, Мама и сёстрам привили оспу. Был на Молебне. Катались и купались с Нагорным. Все пили чай в Конвое, а я обедал. Вечером поехали в поезд. Когда приехал, разболелась голова. Температура 38,2 . Лёг рано. 21 Июля. С утра лил дождь. После ванны оставался наверху и написал 3 письма: Мама, Бабушке и Марии. Завтракал со всеми в столовой наверху. Днём играл в саду с Папа, П.В.П., Макаровым и с Нагорным в войну. Макаров пил чай и обедал со мною. Читал и лёг рано. 13 Октября. Утром занимался и катался на моторе. Писал Мама. Завтракал со всеми. После завтрака прогулка к месту старой Ставки. Играл с Ж.[ильяром], Г. Светличным и Нагорным». Дружбу своего Августейшего Сына с К.Г. Нагорным отмечал в своих письмах и Государь. В письме к Государыне от 26 октября 1916 года, он описал такой курьёзный случай: «… Убежала кошка Алексея и спряталась под большой кучей досок. Мы надели пальто и пошли искать её. Нагорный сразу нашёл её при помощи электрического фонаря, но много времени стоило заставить эту дрянь выйти, – она не слушалась Ал.[ексея]. Наконец он схватил её за задние лапы и вытащил через узкую щель. Сейчас так тихо в поезде…». Служба Нагорного на Флоте подходила к концу, но в июле 1913 года им было получено предложение от Императрицы продолжить службу при Царской Семье. Получив его личное согласие, Государыня отдала соответствующие распоряжение, и с 17 июля 1913 года матрос 1-ой Статьи Нагорный был нанят на службу «лакеем сверх штата к комнатам Их Высочеств Августейших детей Их Императорских Величеств». Также «С Высочайшего Его Императорского Величества Повеления» в феврале 1914 года матрос 1-ой Статьи Нагорный, срока службы 1909 года, был оставлен на сверхсрочной службе в Гвардейском Экипаже с производством в Квартирмейстеры (На военном флоте Российской Империи должность-звание, соответствующее младшему Унтер-офицеру регулярной армии, прим. Л.Х.), продолжая служить при Царской Семье. Климентий Нагорный с юнгой на Императорской яхте "Штандарт" К.Г. Нагорный с Цесаревичем и юнгами. Финские шхеры В 1916 году в награду за отлично-усердную службу Климентуу Всемилостивейше была пожалована нагрудная серебряная медаль «За усердие» для ношения на груди на орденской Станиславской ленте красного цвета, имеющую по бокам две белые полосы, разделенные между собой тонкой красной полоской. К.Г. Нагорный в составе роты на Бородинских торжествах 1912 г. В годы Первой мировой войны Государь вместе с Наследником Цесаревичем часто выезжал в Ставку Верховного Главнокомандующего, где на Нагорного впервые обратил своё внимание британский Военный Атташе в Петрограде, Генерал сэр Джон Хенбери-Вильямс, который в своей книге «Император Николай II, каким я его знал» отмечал: «Дядька» Цесаревича, здоровенный матрос Нагорный, которого мальчик обожал, всегда был рядом — огромный, весёлый, обожающий слуга своего маленького господина. Этот человек многим знаком по фотографиям, запечатлевшим его с Цесаревичем. Сообщали, что Нагорный был убит вместе с другими в июле 1918 года. Можно не сомневаться, он до конца оставался преданным своему долгу». К. Г. Нагорный с Наследником Цесаревичем Алексеем К. Г. Нагорный с Наследником Цесаревичем Алексеем. Окрестности Могилёва В одно из своих прибываний в Ставке накануне Высочайшего Смотра, Алексей Николаевич сильно простудился подхватив насморк, результатом чему явилось открывшееся кровотечение из носа. Предпринятые доктором В.Н. Деревенко меры, не помогли, посему было принято решение о его срочной эвакуации в Царское Село. По дороге мальчик заметно бледнел и слабел, а также дважды пребывал в состоянии обморока. Посему на протяжении всей ночи К.Г. Нагорный, не шевелясь, поддерживал голову Наследника Цесаревича на должной высоте, подложив под неё вытянутую руку. И только когда кровь остановилась в 6 час. 20 мин. утра, Верный Царский слуга смог расслабиться и отдохнуть после безсонной ночи. Когда Царскую семья в августе 1917 года высылали в Тобольск, возможность покинуть службу была у всех Императорских слуг, однако К. Г. Нагорный (уволенный в безсрочный отпуск) предпочёл остаться с семьей отрёкшегося Монарха и добровольно отправился вместе с ними в ссылку. Наследник Цесаревич Алексей, Император Николай II, неизвестный, К. Г. Нагорный, А. Е. Деревенько. Царское Село 1917 г. Наследник Цесаревич Алексей, на заднем плане Император Николай II, неизвестный, К. Г. Нагорный. Царское Село 1917 г. Император Николай II, К. Г. Нагорный, Царское Село. 1917 г. После отречения Государя и во время содержания Царской Семьи под арестом в Александровском Дворце, Климентий Григорьевич Нагорный продолжал выполнять свои обязанности помощника дядьки. С наступлением тепла, К.Г. Нагорный вместе со всей Царской Семьей и оставшимися при Ней верными слугами, принимал самое деятельное участие в обустройстве огорода перед Александровским Дворцом, по-прежнему совмещая их со своими непосредственными обязанностями. К. Г. Нагорный (слева), Наследник Цесаревич Алексей и А. Е. Деревенько. Царское Село В апреле 1918 года в Тобольск прибыл большевистский вооружённый отряд, под командованием матроса Балтийского флота П. Д. Хохрякова. Узнав, что в числе слуг Царской семьи есть и матросы-балтийцы, Хохряков пригрозил, что сведёт счёты с «предателями революции», «позорящими революционный флот», если они не оставят своей службы при Царской семье. В Тобольске, К.Г. Нагорный выполнял все прежние, возложенные на него обязанности, а также некоторые «секретные» поручения Алексей Николаевича и его друга Коли – сына доктора В.Н. Деревенко. Затеяв свою детскую игру, мальчики обменивались письмами и записками. Так, забавы ради, Наследник Цесаревич подписывался в них своим именем, но только наоборот – Йескела. Одно из таких писем от Коли Деревенко, проживавшему с семьёй на частной квартире, должен был пронести в Дом «Свободы» К.Г. Нагорный, имевший в то время доступ в город. Возвратившись назад, он с удивлением заметил, что ранее охранявшие Царскую Семью стрелки Сводного Гвардейского Отряда были заменены на красногвардейцев. Но было уже поздно. Верного слугу обыскали и нашли упомянутое письмо, после чего из детской забавы раздули «контрреволюционный заговор». Когда Царскую семью частями, ввиду болезни Цесаревича Алексея, отправляли из Тобольска в Екатеринбург, К. Г. Нагорный был отправлен во второй группе вместе с Цесаревичем и тремя Великими Княжнами. По прибытии в Екатеринбург 10 (23) мая 1918 года, после проведённого личного обыска и уверения в том, что он – Климентий Нагорный готов считать себя «на равном состоянии» с находящейся под арестом Царской Семьёй, он подписал заранее составленный текст. Расписка, данная К. Г. Нагорным, сохранилась: «Я, нижеподписавшийся, гражданин Нагорный Климентий Григорьев, Киевской губернии, Свирского уезда, Антоновской волости, село Пустоваровка, даю настоящую расписку, что, желая продолжать служить при бывшем Царе Николае Романове, обещаюсь подчиняться и выполнять распоряжения Уральского областного совета, исходящие от коменданта дома особого назначения, и считать себя на равном состоянии, как и остальная семья Романовых». К. Нагорный. 24 мая. Подписывая это, Климентий знал, что подписал себе смертный приговор. Судьба К.Г. Нагорного была предопределена задолго до его кончины. Ибо ещё в Царском Селе наиболее революционно настроенные солдаты охраны были страшно возмущены тем, что К.Г. Нагорный продолжает возить в кресле «экс-Императрицу» по аллеям и парковым дорожкам, за что, неоднократно грозили ему расправой. И даже однажды прислали ему письмо, в котором грозились убить, если тот не прекратит свою службу у «жены тирана». Находясь рядом с больным Алексеем в доме Ипатьева, Климентий продолжал всё с тем же самопожертвованием заботиться о его здоровье. В первый день пребывания, Алексей Николаевич сильно зашиб ногу. Но порой простых человеческих сил ему, попросту, не доставало. Так в дневниковой записи за 27 мая, Государыня отмечала, что «… Е.С. (Боткин. – Ю.Ж.) дежурил часть ночи, чтобы дать Нагорному выспаться». По воспоминаниям очевидцев, К. Г. Нагорный не мог молча сносить издевательства тюремщиков над Цесаревичем Алексеем. Ещё на пути из Тобольска в Екатеринбург на борту парохода «Русь» К. Г. Нагорный защитил Цесаревича от произвола комиссара Родионова, который в отместку запер его и Наследника в каюте, откуда они некоторое время не могли позволить себе даже выйти в туалет. К. Г. Нагорный (слева) с Наследником Цесаревичем Алексеем. 1914 г. А. А. Теглева, няня Царских детей, вспоминала: «Нагорный держал себя смело и свою будущую судьбу предсказал сам. Когда мы приехали в Екатеринбург, он мне говорил: «Меня они, наверное, убьют. Вы посмотрите, рожи-то, рожи у них какие! У одного Родионова чего стоит! Ну, пусть убивают, а все-таки я им хоть одному-двоим, а наколочу морды сам». Оказавшись в доме Ипатьева, К. Г. Нагорный и лакей Великих Княжон И. Д. Седнёв вставали на защиту притесняемых охраной узников, смывали со стен стихи и рисунки неприличного и оскорбительного для Царской семьи содержания, которые оставляли красноармейцы-охранники. Но окончательно их судьбу решило то, что они позволили себе открыто возмущаться тем, что охрана ворует вещи, принадлежащие Царской семье. Пьер Жильяр вспоминал впоследствии: «…Эти два милых малых не могли скрыть своего возмущения, когда увидели, как большевики забирают себе золотую цепочку, на которой висели его Образки у кровати больного Алексея Николаевича». «Этот простой матрос, – писала Контр-Адмирал К.Г. Старк, – был до последней минуты жизни верный в своей любви к Царской Семье. Ничто его не поколебало: и в Екатеринбурге он был всё таким же, всё также презрительно, резко отвечал красноармейцам и советским комиссарам и не раз его простые слова заставляли замолкать советчиков. Они чувствовали, что этот матрос как-то выше, чем-то сильнее их, и они боялись и ненавидели его». П. Жильяр так описал момент, когда он в последний раз видел Цесаревича и Нагорного: «Матрос Нагорный прошёл мимо моего окна, неся маленького больного Наследника на руках; за ним шли Великие Княжны, нагруженные чемоданами и мелкими вещами. Я захотел выйти, но часовой грубо оттолкнул меня в вагон. Я вернулся к окну. Татьяна Николаевна шла последней, неся свою собачку, и с большим трудом тащила тяжелый коричневый чемодан. Шел дождь, и я видел, как она при каждом шаге вязла в грязи. Нагорный хотел прийти ей на помощь — его с силой оттолкнул один из комиссаров...». 15 (28) мая 1918 года матросы Нагорный и Седнёв были взяты из Ипатьевского дома и доставлены в Екатеринбургскую тюрьму. Арестованных слуг лишили вещей и денег и поместили в общей камере, где содержались арестованные Чрезвычайной Следственной Комиссией. Их сокамерником был князь Львов, который впоследствии дал показания следствию об убийстве Царской семьи, о рассказах арестованных матросов об условиях содержания Царской семьи в доме Ипатьева. Из дневника Государя: «16 мая. Среда.... О Седневе и Нагорном ни слуха ни духа!»; «3 июня. Воскресенье...Всё поджидаем Седнева и Нагорного, кот[орых] нам обещали выпустить сегодня...». Из дневника Государыни: «15/ 28 мая. Вторник. ... Я спросила, когда, наконец, Нагорному позволят прийти, поскольку не знаю, как мы будем обходиться без него - Авдеев отвечает, что не знает - боимся, что не увидим ни его, ни Седнева снова. Бэби сильно мучился ...». «28 мая/13 июня. Четверг. ... Авдеев ...обещал нам Седнева и Нагорного на воскресенье... Сказал, что остальные наши и Валя уехали три дня назад в Тобольск»; «11 /24 июня. Понедельник. Прохладнее. Ничего особенного не произошло... Они хотят вернуть нам Нагорного...». «25 июня /8 июля, понедельник ... Бэби легче двигает ногой после массажа и упражнений с Е.С. Жестоко, что нам не возвращают Нагорного...». «30 июня/13 июля, суббота. Говорят, что Нагорного и Седнева выслали, вместо того, чтобы вернуть нам...». В начале июля 1918 года К. Г.Нагорный и И. Д. Седнев в группе других заключённых были выведены из тюрьмы, отвезены за город в безлюдное место и расстреляны в спину, как было указано в Постановлении об их казни «за предательство дела революции». Идя к месту казни, Нагорный держался мужественно и ободрял других смертников. Убийцы оставили их трупы на месте убийства не захороненными. Советская «Народная газета» города Шадринска напечатала об этом 31 июля 1918 года такое извещение: «Екатеринбург, 6 июля. По предложению областного Совета Уральской областной Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией расстреляны следующие заложники: …Седнёв, … Нагорный, …». К. Г. Нагорному был 31 год. За свою недолгую, но безпорочную службу, К.Г. Нагорный был награжден: – Кульмским знаком в память 200-летия Гвардейского Экипажа (8 мая 1910); – Светло-бронзовой медалью «В память 100-летнего юбилея Отечественной войны 1912 года (26 августа 1912); – Светло-бронзовой медалью «В память 300-летия Российского Императорского Дома Романовых (21 февраля 1913); – Серебряными часами с Государственным Гербом (к 300-летнему Юбилею Российского Императорского Дома Романовых); – Серебряной медалью «За усердие» для ношения на груди на Станиславской ленте (23 августа 1916); – Германской серебряной медалью «За военные заслуги» (27 февраля 1910); – Бухарской большой серебряной медалью (7 декабря 1911); – Гессенской серебряной медалью /12 (26) мая 1912/. Когда Екатеринбург был занят «белыми», трупы Климентия Нагорного и Ивана Седнёва, полуразложившиеся и исклёванные птицами, извлекли из общей могилы на месте расстрела и торжественно захоронили у церкви Всех Скорбящих. Очевидцам похорон запомнилось, что могилы бывших матросов Гвардейского Экипажа были усыпаны множеством белых цветов. При советской власти могилы были уничтожены, когда на месте кладбища был создан городской парк. При всеобщей измене Государь Император с семьей оказался в плену у революции, в группе оставшихся до конца ему верных слуг были и эти два матроса... Будет жить матрос Нагорный в преданиях Родины Святой! Климентий Нагорный 14 ноября 1981 года на Архиерейском соборе Русской Православной Церкви заграницей был причислен к лику святых в числе слуг Царской семьи, убитых советской властью. Находясь в Севастополе осенью 1920 года, бывший Корнет Кавалергардского Е.И.В. Марии Фёдоровны полка С.С. Бехтеев, одно из своих стихотворений посвятил Климентию Нагорному: В годины ярости кровавой Преступных слов и гнусных дел, Когда от нас Орел Двуглавый, Взмахнув крылами, улетел; Когда убийцы и бродяги, Позоря славный ход времен, Топтали Царственные стяги И Крест Андреевский знамен; Когда матросы с бандой серой, Казня страдальцев без вины, Глумились в бешенстве над Верой Святой Священной старины,- Тогда на вольные страданья, С ничтожной горстью верных слуг, С своим Царем пошел в изгнанье Ты, Верный раб и честный друг. И скорбь, и жребий - зло, суровый, Ты с Ним в дни горя разделил И за Него томясь, оковы В предсмертный час благословил. И, пулей в грудь навылет ранен, Ты умер, верностью горя, Как умер преданный Сусанин За Православного Царя... Пройдет свободы хмель позорный, Забудет Русь кровавый бой... Но будет жить матрос Нагорный В преданьях Родины Святой. Подготовила Людмила Хухтиниеми. https://ru.wikipedia.org Фонд Памяти Новомучеников ИМПЕРАТОРСКОГО Дома Романовых (me-ga.ru) Фото инет