«В будние дни Государь и Государыня вставали между восьмью и девятью часами. Их будила служанка, стуча деревянным молоточком в дверь спальни. Так делалось в первые годы моего пребывания при Дворе, но когда здоровье Государыни ухудшилось и было установлено, что у неё порок сердца, она была в постели до одиннадцати часов, разбирая корреспонденцию, отвечая на письма или диктуя их.

Одевшись, Царская Чета перемещалась в маленький рабочий кабинет Государыни на утренний чай. После того, как Государыня заболела, Государь пил чай один и сразу же отправлялся заниматься своими государственными делами.


Александровский Дворец. Из альбома Анны
После утренних рабочих часов, в час дня завтракали. С трех-четырех лет дети могли находиться за столом вместе с родителями. К завтраку регулярно приглашался только находящийся на дежурстве Флигель-адъютант, гости были в исключительных случаях. Возможным было присутствие за столом какого-либо Министра, у которого было спешное совещание с Государем непосредственно после завтрака, или кого-либо из членов Императорской Фамилии, который был с визитом во Дворце.

После завтрака Государыня работала ещё три часа или, если у неё случалось свободное время, гуляла или играла с детьми. У Государыни на столе был звонок с тремя кнопками: бриллиантовая звонила в детскую, жемчужная — к камеристке, рубиновая — к камердинеру. Когда Государыня нажимала на бриллиантовую кнопку, сразу же сверху слышался топот детских ножек — дети спускались вниз по ступенькам, которые вели из детской через ванную Государыни в её комнату.

За чаем во второй половине дня никогда не было гостей, но всегда присутствовали дети. Чайный стол вносился в рабочий кабинет Государыни, в котором всегда стояла большая высокая корзина с игрушками. Их доставали оттуда и дети в своё удовольствие могли играть сколько угодно, часто очень шумно. Ни Государя, ни Государыню детский галдеж и безудержные кувырки не раздражали. Государыня сидела на диване и предлагала чай. Государь сидел напротив неё, всегда в одном и том же большом кресле, драпированном сине-красным шелком. Часто у него с собой было большое количество телеграмм, которые он прочитывал, но не делал пометок, так как у него была на редкость хорошая память. Когда часы били шесть, Государь возвращался в свой рабочий кабинет, дети отправлялись наверх, и Государыня принималась за свою работу.

В восемь вечера обедали. Флигель-адъютант присутствовал и здесь, но вряд ли бывал кто другой. Иногда на обед приглашалась дежурная фрейлина. Обед длился около полутора часов и в половине десятого Государь снова возвращался в свой рабочий кабинет. Таким образом, у него отнюдь не было шестичасового рабочего дня, как обычно у государственного служащего, ему редко хватало даже восьми часов.

Заболев, Государыня всегда шла после обеда на покой и часто звала меня к себе, чтобы почитать ей какое-нибудь духовное или философское произведение.


В рабочем кабинете Императрицы. Из альбома Анны
Как утренний, так и послеобеденный чай был самый обыкновенный: чай, масло, поджаренный хлеб и английское печенье. Только при гостях могли быть исключения: пирожные, торт или сладости. Будничная пища не была изысканной, между будничной и праздничной пищей была большая разница, особенно во время войны.

В Александровском Дворце Царского села Императорская семья не имела в своем распоряжении даже столовой. Стол с едой и небольшой шведский стол накрывали и готовым переносили в уютную комнату Государыни, а если она была больна, в её рабочий кабинет. Государыня была вегетарианка, но все же ела яйца, сыр и масло, пила обычно молоко, как и дети, иногда вино, разбавленное водой.


Чай в покоях Императрицы. Из альбома Анны
Официальные обеды давались в Большом Дворце Царского Села, в Петергофе была маленькая обеденная комната.

На завтраке и обеде вначале был шведский стол, накрывавшийся на обособленном небольшом столе. На нем были всевозможные лакомства. Большую часть ассортимента составляли русские деликатесы, как осётр и икра, и все то, что имелось в наличии. За завтраком и обедом Государь выпивал две рюмочки. Блюда шведского стола съедались стоя и относительно быстро. Государь не был гурманом и не переносил икру. Государыня редко дотрагивалась до блюд шведского стола. Часто, когда другие ели, она разговаривала с одной из своих дочерей.

На завтрак, кроме шведского стола, были мясные или рыбные блюда, в качестве напитков был выбор вин или пива.

На обед после шведского стола предлагались суп и пироги — типичные блюда русской кухни. После супа подавались рыбные, мясные и овощные блюда. Десерт съедался также за столом. Государь любил незамысловато приготовленное мясо, в тонкости кулинарного искусства он не вдавался, рыбу ел крайне редко, вряд ли вообще когда-либо.

Такого же порядка приема пищи придерживались и тогда, когда Императорская семья находилась на судах «Штандарт» или «Полярная Звезда».

После семейного обеда, обычно стоя, выпивалась чашка крепкого кофе в рабочем кабинете Государыни. Государь вместе с десертом, и как десерт, часто выпивал пару бокалов портвейна. Во время кофе вынимались папиросы и сигары, Государь настойчиво приглашал закурить: «Дорогие господа, соблаговолите взять сигары или папиросы». Сам Государь был заядлым курильщиком, у него почти всегда — особенно когда он погружался в мысли — в зубах была папироса. Он курил постоянно и часто бросал наполовину выкуренную папиросу в пепельницу. Великие Княжны наперегонки бросались взять её, чтобы, шутя, пустить «царский» дымок. Наследник, со своей стороны, никогда не испытывал тяги к табаку.

За семейным обеденным столом Государь сидел напротив Государыни, фрейлина с правой стороны Государя, а Флигель-адъютант или какой-либо гость, соответственно, с правой стороны Государыни. Дети могли садиться на любое место после того, как другие занимали указанные им места. Садясь за стол и выходя из-за стола, всегда молились.

За обедом находились чаще всего полтора часа. Обычай сидеть так долго за столом происходил от датского Двора. Александр III ел с удовольствием, и Николай II не в меньшей мере следовал его примеру. Государыня привыкла к более короткому по времени принятию пищи, вначале она жаловалась, что за обедом сидели слишком долго. Из-за стола поднимались только после того, как Государь подавал знак.

Официальные обеды были роскошными. Главный повар, француз Кюбá, не жалел усилий в приготовлении редкостнейших кулинарных шедевров — количество блюд было безгранично. В этом случае меню обсуждалось Государыней с Гофмаршалом, графом Бенкендорфом. Необходимые продукты приобретались по всей стране, иногда и за границей.

Праздничные обеды устраивались также на Императорской яхте. Кюбá появлялся всегда в поварской одежде, выполняя даже небольшую поварскую работу. На яхте он был в своей стихии. Часто во время приема пищи он выходил из своей кухни и рассказывал о каком-либо новом деликатесе или рекомендовал Государю какие-нибудь уже известные блюда, к примеру, белые грибы, приготовленные в сметане, либо блюда из всевозможных раков. Императорский мастер поварских дел высоко ценил Выборг, в котором, как он говорил, приобретал самые лучшие продукты и вина. Во время круиза на Императорской яхте, находясь близ города, был редкий день, когда Кюбá, в белой поварской одежде, на миноносце не ходил в Выборг, бывая у разных поставщиков Двора. Вина на Императорский стол покупались у Буттенхоффа.


П.А. Столыпин, Германский Император Вильгельм II справа от Государыни, Царская Чета на Высочайшем завтраке на ”Штандарте». 4 июня 1909 года
Формальности за официальными обедами были неизменными со времен Екатерины II. Камердинеры, одетые в ливрею с золотым галуном, в коротких до колен штанах и шелковых чулках, занимались основным обслуживанием. Одетые во фраки камер-лакеи наблюдали за порядком обслуживания. Кроме того, присутствовали три курьера, они стояли, выпрямившись, можно сказать, без дела, в конце обеденного зала. Их присутствие напоминало прошлые времена, когда они стояли на случай, чтобы Император мог даже во время официального обеда передать важные сообщения или указания.

Официальные обеды, насколько помню, проходили всегда гладко. Обслуживание было быстрое, совершенно беззвучное. Также и во время семейных обедов не случалось оплошностей, только один-единственный трагикомический случай остался в моей памяти. Это случилось в Царском Селе. Для меня это были первые дежурства фрейлиной, и я сидела, стало быть, рядом с Государем.

На стол подали блюдо с цветной капустой, на которой я заметила большие зеленоватые личинки. Инстинктивно просмотрела тарелку Государя. Совершенно верно, в тарелке Государя тоже были личинки. Я не знала, что делать. Было бы неприличным обратить внимание Государя на это. Разумеется, и я не хотела есть свою цветную капусту, ещё меньше хотела бы позволить Государю съесть свою. К счастью, Государь все же заметил этот неприятный факт, подал как тарелку, так и блюдо камердинеру, сказав единственно: «Отнеси-ка это Кюбá».

О чем говорилось во время еды? Ответить на вопрос мне так же трудно, как любому другому, у которого бы спросили, о чем обычно беседовали у него дома за обедом. Все же я помню, что во время приема пищи Императорской семьей, разговор о политике был полностью исключен. Также об этом нельзя было говорить и в домашней обстановке. Обо всем, что хотя бы и немного касалось политики и назначений, говорилось только при нахождении Государя и Государыни в официальной обстановке. Ведь были и другие интересные темы для разговора: беседовали о бегах, о теннисе и о других видах спорта, о науке, культуре и музыке. В самом узком семейном кругу обычным поводом для разговора были дети, их игры и их проделки.

На официальных обедах беседовали обычно только с рядом сидящими за столом, но и с ними, за исключением официальных разговоров, редко говорили о политике или назначениях.

В домашней обстановке, часто после вечернего чая, Государь рассказывал о путешествиях, которые он совершал, будучи молодым. Он много путешествовал как по Европе, так и за её пределами. У Государя была хорошая память и чрезвычайно острая наблюдательность. К примеру, на художественной выставке он редко останавливался у какого-либо произведения, углубляясь в него, но, несмотря на это, всегда вёл беседу о произведениях с художниками или профессорами. Впоследствии выяснялось, что он видел почти всё и мог охарактеризовать даже самые малейшие детали, на которые никто из других посетителей не обратил внимания. Также находясь где-либо на природе, он проявлял свою редкостную наблюдательность.

У Государя была поразительная память на лица и имена. Спустя годы он помнил свою встречу с человеком и мог связать это с событием или делом, в связи с которым он его встречал. Понятно, что рассказы Государя о своих путешествиях включали много деталей, и к их интересному изложению добавлялась пленительная манера Государя рассказывать. Из него получился бы непревзойденный лектор.

У Государя был обычай к пяти часам приходить домой к чаю. Я замечала, что Государыня становилась тем безпокойней, чем больше времени проходило в ожидании. Наконец, мы слышали через открытое окно стук копыт и приветствие караульных солдат: «Здравие желаем, Ваше Императорское Величество!». Затем слышался звон шпор приближающегося к двери Государя. Государыня вскакивала с места, лицо её сияло. Одетый в костюм цвета «хаки», Государь входил в комнату. Он целовал Государыню и восклицал: «Все прошло великолепно, дорогая!». Затем он присаживался, зажигал папиросу тонкой, загорелой, мускулистой рукой, и клал вначале одну, затем другую ногу на стул — привычка, которую я всегда помню у него. Тем временем слуги приносили чайный стол и безшумно уходили. Я отправлялась домой, к своим родителям на дачу».