ОБЩЕСТВО ПАМЯТИ СВЯТЫХ ЦАРСТВЕННЫХ МУЧЕНИКОВ И АННЫ ТАНЕЕВОЙ В ФИНЛЯНДИИ RY.

ЦАРЬ ‒ ЭТО СИМВОЛ РОССИИ, РУССКОГО ЧЕЛОВЕКА! КОНТАКТЫ

PYHÄT KEISARILLISET MARTTYYRIT JA ANNA TANEEVA SUOMESSA MUISTOYHDISTYS RY.

HOME PAGE KOTISIVU КОНТАКТЫ YHTEYSTIEDOT ЦАРСКАЯ СЕМЬЯ TSAARIPERHE АННА АЛЕКСАНДРОВНА ТАНЕЕВА ANNA ALEKSANDROVNA TANEEVA ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ TOIMINTAA СТАТЬИ ARTIKKELIT ФИНЛЯНДИЯ SUOMI СТИХИ, BЫСКАЗЫВАНИЯ И КНИГИ RUNOJA, LAUSUNTAA JA KIRJOJA ФИЛЬМЫ FILMIT НА ФОТОГАЛЕРЕЮ KUVAGALLERIAAN ОБЪЯВЛЕНИЯ ILMOITUKSIA

ОСОЗНАТЬ СВОЮ ВИНУ ПЕРЕД БОГОМ, ЦАРЕМ И РОССИЕЙ По воспоминаниям А.А. Танеевой (мон. Марии) Император Николай II: «Быть может для спасения России нужна искупительная жертва, я буду этой жертвой» Если бы членам Царской семьи довелось умереть естественной смертью, а также сохранить свое высокое положение, вероятно, многие говорили и писали бы о них возвышенно и прекрасно. Насколько мне удалось выяснить, они были зверски убиты в Екатеринбурге. После гибели Царской семьи в газетах не было даже значительных по содержанию некрологов. Часто Государя и его супругу считают лично виновными в революции, не учитывая существования гораздо более глубоких причин, которые имели свое начало в ранних временах российской истории. Когда Александра Федоровна только что прибыла в Россию, она написала графине Ранцау, фрейлине своей сестры, принцессы Ирен: «Моего мужа отовсюду окружают лицемерие и лживость. Чувствую, что нет никого, кто мог бы быть его действительной опорой. Немногие любят его и свое Отечество, и я чувствую, что еще меньше тех, кто действительно выполняет свои обязанности по отношению к моему мужу. Все делается ради личных выгод, и повсюду интриги, и всегда только интриги». Революционный переворот, видимо, был уже в принципе решенным делом. Для осуществления революции требовалось лишь взорвать краеугольный камень русской государственности — самого Государя! Но, даже если у Государя и не было бы данных блестящего и непревзойденного правителя, враждебного нападения на него из-за этого не произошло бы. Искался и нашелся другой объект нападок — мужик из Тобольской губернии, Григорий Ефимович Распутин. Лето 1906 года было уже революционным. Когда Дума была разогнана, ее члены принялись «просвещать» провинции. Крестьян «просвещали» во всех уголках страны поджигать дома и строения владельцев имений; «фейерверк» должен был стать декларацией их дел. И это принесло плоды, приводящие в ужас. Теплицы, сады, виноградники были уничтожены, стада умерщвлены и хозяйственные постройки сожжены. От разрушений никому не было пользы, это было безумное уничтожение. Безземельные крестьяне не разоряли имения своих хозяев, эту «работу» делали жители из соседних местностей. Убийство Распутина 16 декабря 1916 года было отправным выстрелом для революции. Многие считали, что Феликс Юсупов и Дмитрий Павлович[1] своим героическим поступком спасли Россию. Но произошло совсем другое. Началась революция, и события февраля 1917 года привели Россию к полной разрухе. Требование отречения Государя от Престола было совершенно незаконно. На Государя было оказано давление до такой степени, что он был вынужден отойти от государственных дел. Ему угрожали, что если он не откажется от Престола, убьют всю Царскую семью. Позднее он сказал мне это при нашей встрече. Государь хорошо знал, что почти все близкие родственники настроены против него и замышляют свержение его с Престола, чтобы наречь Государем Кирилла Владимировича. Но ни Государь, ни Государыня не принимали серьезно семейных сплетен, так как они были уверены в верности Престолу народа и армии. Смиренный и кроткий, он не мог требовать от родственников повторной Присяги. Когда после отречения от Престола я последний раз видела Государя, он говорил о предательстве высшего военного командования, особенно генерала Алексеева — генерала, которого он так сильно уважал и на которого полагался. Государь горько плакал, вспоминая измену Алексеева и других генералов. «Куда ни посмотрю, — сказал он, — повсюду лишь измена». Особенно его оскорбила телеграмма Великого князя Николая Николаевича, в которой тот призывал Государя отказаться от своей монаршей власти. ...Мне казалось невозможным, что те, кто наносил оскорбление Помазанникам Божиим, могут скрыться от Его карающей руки... И в сотый раз я спрашивала себя: что случилось с петроградским обществом? Заболели ли они все душевно или заразились какой-то эпидемией, свирепствующей в военное время? Трудно разобрать, но факт тот: все были в ненормальном, возбужденном состоянии. <…> Чем скорее каждый пороется в своей совести и сознает свою вину перед Богом, Царем и Россией, тем скорее Господь прострет свою крепкую руку и избавит нас от тяжких испытаний. «Мне есть отмщение и Аз воздам». «Ты знаешь, Аня, с отречением Государя все кончено для России, - сказала Государыня, - но мы не должны винить ни русский народ, ни солдат: они не виноваты». Слишком хорошо знала Государыня, кто совершил это злодеяние. Никогда я не видела и, вероятно, никогда не увижу подобной нравственной выдержки, как у Ее Величества и ее детей. Государь Николай II был доступен, конечно, как человек, всем человеческим слабостям и горестям, но в эту тяжелую минуту глубокой обиды и унижения я все же не могла убедить себя в том, что восторжествуют его враги; мне не верилось, что Государь, самый великодушный и честный из всей Семьи Романовых, будет осужден стать невинной жертвой своих родственников и подданных. Но Царь, с совершенно спокойным выражением глаз, подтвердил все это, добавив еще, что «если бы вся Россия на коленях просила бы его вернуться на Престол, он никогда не вернется». Слезы звучали в его голосе, когда он говорил о своих друзьях и родных, которым он больше всех доверял и которые оказались соучастниками в низвержении его с Престола. Он показал мне телеграммы Брусилова, Алексеева и других генералов, членов его Семьи, в том числе и от Николая Николаевича: все просили Его Величество на коленях, для спасения России, отречься от Престола. Но отречься в пользу кого? В пользу слабой и равнодушной Думы! Нет, в собственную их пользу, дабы, пользуясь именем и Царственным Престолом Алексея Николаевича, правило бы и обогащалось выбранное ими регентство!.. Но, по крайней мере, этого Государь не допустил! «Я не дам им моего сына, - сказал он с волнением. - Пусть они выбирают кого-нибудь другого, например, Михаила, если он почтет себя достаточно сильным!». Людмила Хухтиниеми. [1] Великий князь Дмитрий Павлович (1891-1942) — старший сын Великого князя Павла Александровича и Великой княгини Александры Георгиевны, внук Александра II (прим. изд.).