БЕСЕДА
ИРИНА
МУЧКИНОЙ С
КНЯЗЕМ
ДМИТРИЕМ
РОМАНОВИЧЕМ
РОМАНОВЫМ
- А кто вы по
профессии?
– Я родился в
Южной
Франции.
Когда мне
было 10 лет, мы
переехали в
Италию, и я
там учился
итальянскому
языку, но
из-за войны
пришлось учебу
приостановить.
В Египте я
работал
механиком на
фабрике. Как
механик я
был очень
способным и
получил
сертификат
о
квалификации
на заводе
ТФордУ.
После этого
я служил в
Италии в
корабельной
компании.
Потом я
переехал в
Данию и
устроился
на работу в
банк – помогал
дипломатам
распорядиться
деньгами.
– Вы часто
появляетесь
перед
публикой?
– В Дании
меня
нередко
просят
выступить в
различных
клубах и
домах для
престарелых.
Их привлекает
мое имя. В
первый раз
меня пригласили
10 лет тому
назад в
Американский
женский
клуб, к женам
дипломатов.
Я подумал,
что интересно
будет
рассказать
им о моей семье.
Я
подготовил
материал на
компьютере, но
так как
плохо вижу
без очков,
написал все
в большом
увеличении.
И ни разу не
посмотрел в
эти бумаги. С
тех пор я
больше
никогда не пишу
выступлений.
А вам что еще
рассказать?
– Меня
интересует
ваша
благотворительная
деятельность
в России.
– Ну тогда
вы поймете,
какой я
хороший
человек.
(Улыбается.) А
вообще надо
рассказывать
обо всем с
начала. А
начало было
неприятное.
Моя первая
супруга
была
датчанка. Мы
венчались в
Копенгагене,
жили хорошо:
путешествовали,
навещали
моих
родителей в
Италии.
Потом она
заболела и
скончалась
от рака. Я
очень тяжело
перенес ее
кончину.
Детей у нас
не было,
страна,
несмотря на
то что я взял
датское гражданство,
– не моя. До
пенсии
оставалось
три года, и я
начал
думать, чем
же мне
заняться в
жизни.
Оставаться
в Дании я не
хотел и
подумывал
перебраться
к родителям
в Италию или
к брату в
Швейцарию.
Там есть большие
организации,
которые
помогают людям
в Африке и в
Азии, и мое
знание
иностранных
языков –
итальянского,
французского,
английского
могло бы
пригодиться.
Мне надо было
как-то
изменить
жизнь. Я
подумал, что
Бог мне
поможет
найти
правильный
путь.
Тем не
менее, я
продолжал
работать и
один раз
попал на
вечер к
своему
клиенту,
послу Марокко,
где обратил
внимание на
красивую
женщину,
которая
стояла одна
и улыбалась.
Такие приемы
– это как
коктейль:
все болтают,
но никто
по-настоящему
не
интересуется
другими –
покушали и
разъехались
по домам. Я
подошел к
незнакомке,
обменялся с
ней парой
слов. Через
некоторое
время мы
снова
случайно
встретились
– на вечере в
португальском
посольстве.
Разговорились.
Она
рассказала, что
сама
датчанка, но
родилась в
Бразилии. Что
возглавляет
туристический
отдел посольства
Португалии.
Что еще
работает
переводчиком
и часто
путешествует.
Потом меня
пригласил
на ужин
португальский
посол, и она
тоже была
приглашена.
Решили
поехать
вместе. Я
заехал за
ней, она
выглядела
очень
элегантно.
Посол,
встречавший
гостей,
удивился, увидев
нас вдвоем.
Мы
объяснили,
что это
просто
случайность.
Вечер был
замечательным.
Она
говорила на
разных
языках.
После ужина я
довез ее до
дома.
Попрощались.
–
Поцеловали
ее на
прощанье?
– Я еще не был
готов к
чему-то
серьезному.
Тем не менее,
все чаще я
сознавал
свое
одиночество
– в моей жизни
была только
одна работа.
В конце концов,
после года
коротких
встреч мы
решили жить
вместе. Так
было
практичнее.
Она переехала
ко мне – мой
дом
немножко
больше.
Началась
новая жизнь.
Но то, что я
хотел
делать во
время
кризиса, то
есть кому-то
помогать,
осталось у
меня в голове.
Я подумал: Россия
теперь
открыта для
меня, и я буду
помогать
России. В 1991
году мы
решили
учредить
фонд семьи
Романовых –
ТРомановы
для РоссииУ,
и я начал
составлять
программы. У
меня были хорошие
контакты с
российским
послом в
Дании. И вот я
отправился
в Россию.
После 2-х дней
в Москве я
поехал в
Кострому –
маленький
городок на 200 – 250
тысяч
жителей, там
было легче
понять, что
делать
дальше. Это
город, откуда
вышла наша
семья. В 1613
году Михаил
Романов
приехал в
Москву
именно из
Костромы и стал
царем
России. Даже
если прошло
несколько
сотен лет,
исторически
это наш
город. Со
мной была
целая
делегация
из Москвы. Мы
посетили
разные
места и, в частности,
интернат
для глухих
детей. И я подумал:
да, это то, что
надо.
Побывали у
архиепископа.
Там же, в
Костроме, я
венчался, в
Благовещенском
соборе, из
которого Михаил
Романов
отправился
в Москву.
Немцы его не
разбомбили,
сохранилась
и икона Божьей
Матери. Жена
моя Дороти
до этого
приняла христианство
и записана в
церковной
книге как
Феодора
Алексеевна
(отец ее был
Эрихом). На
венчании
присутствовало
два
человека из
Москвы.
Церемония
заняла час, а
потом был
специально
организованный
торжественный
ужин.
Вернувшись
в Данию, я
стал думать,
как наш фонд
может
получать
деньги.
Сначала
было трудно.
Датчане –
хорошие
люди, но политика
у них
немножко
странная:
там так много
демократии,
что
позволено
все. С
помощью российского
посольства,
а мы с ним
подружились,
мы провели
благотворительный
вечер – собрали
какие-то
вещи по
домам, на
фабриках. Все
это продали,
и таким
образом
появилось
немного
денег. Это
было начало.
Я решил установить
контакт с
членами
семьи
Романовых в
разных
странах. Они
почти все,
как и я, на
пенсии,
некоторые,
более
молодые, не
говорят
по-русски и
никогда не
были в
России. Но у всех
есть друзья,
которые
интересуются
Россией. Они
могли бы
помочь. Я
написал письмо
членам
семьи с
просьбой
поговорить
с друзьями.
Но люди
никогда не
дадут ни копейки,
если не
будут
уверены, что
эти деньги
не пойдут
или в мой
карман, или
Петрову, или Иванову.
Нужна была
конкретика.
Я работал в
банке и знаю:
когда мне
дают деньги
на благотворительную
работу, я
должен за
них отчитываться.
Каждый год я
пишу отчеты,
там целый
перечень
городов, где
я побывал с
благотворительными
целями. Я
пишу, от кого
я получил
деньги, что
на них
приобрел и
кому это
передал. Я
делаю фото и
ставлю их на
сайт в
Интернете.
Один раз в
год меня
проверяют. Я
выступаю
гарантом –
сам езжу и
лично передаю
из рук в руки
то, что
куплено на
собранные
фондом
деньги. Люди,
которые
жертвуют деньги,
иногда даже
меня не
знают. Они
видят на
сайте
фотографии
и читают мои отчеты.
– Значит,
просто
незнакомые
люди читают
ваш сайт и
переводят
деньги?
– У меня был
один случай.
Я получил
письмо из Калифорнии.
Человек
написал, что
видел мой сайт,
прочитал,
что я
собираюсь
ехать в Иркутск,
и посылает
чек в 1000
долларов.
Никогда его
не видел, не
знал, кто он и
чем
занимается. Но
я ответил
благодарственным
письмом на английском
языке на
бумаге с
гербом
Романовых,
чтобы он мог
показать
его в
налоговую инспекцию.
И еще
американцы
любят похвастаться
письмом от
известной
личности –
Буша,
Картера или
Романова;
они собирают
такие вещи.
Через
несколько
дней я
получил от
этого
человека
еще одно
письмо, где
было
написано,
что он
историк, что
никогда не бывал
в России, но
знает о
каком-то
музее в
Иркутске и
просит меня
туда зайти. И
посылает
еще один чек
на 1000
долларов.
После
поездки я
поставил на
сайт отчет и
фотографии
о посещении
Иркутска. А
этому
человеку
снова написал
и послал
брошюрку. Я
всегда так
делаю – а
вдруг он
захочет
помочь еще
раз. И он
послал
деньги еще
раз, но уже 1500
долларов. Я
потом узнал,
что он
импортирует
вино из Бордо
и
интересуется
минералогией.
Как ни странно,
два года
тому назад
меня
пригласили
в Петербург,
чтобы
вручить мне
международную
награду за
мою работу;
происходило
это все в
Минералогическом
институте
Петербурга.
Мне
передали
дискету о
минералах, и
я послал ее в
Калифорнию.
Надеюсь, что
этот
человек еще
раз о нас
вспомнит.
Есть другой
спонсор в
штате
Оклахома. Он
пишет мне
письма и
каждый раз
вкладывает
в конверт 2
доллара.
Очень
трогательно,
и мне все
равно, два
это доллара
или тысяча, – я
ему отвечаю,
посылаю
квитанцию и
благодарю
за деньги.
Хотя и
получается,
что мои почтовые
расходы
превышают
ту сумму,
которую он
присылает.
Это как
копилка:
деньги
приходят
мало-помалу,
и когда
набирается
некая сумма,
мы можем
отправлять
что-то в СНГ.
Так
полагается
по нашему
уставу,
другим
странам я
как председатель
фонда
помогать не
могу.
– Кому
именно
помогает
ваш фонд?
– Мы
помогаем
плохо
слышащим
детям
слуховыми
аппаратами.
Их я получаю
почти за
полцены,
поскольку
для фирмы
это как
рекламная
акция. Со
слуховыми
аппаратами
работать
легче всего –
в Москве, в
Петербурге,
в Киеве есть
представительства
компании,
которые присылают
в
центральный
офис
индивидуальный
запрос на
каждого
больного.
Тут уж не обманешь.
Я не говорю,
что все
обманывают,
но деньги не
мои, и
неважно
какая это
страна – всегда
есть риск
обмана. А так
получается
очень
практично –
не надо
брать
деньги из
Дании и
можно
приехать
ненадолго,
чтобы
вручить подарки.
– Вы много
ездите по
России?
– Я
путешествую
по всей
стране.
Когда
человек
работает, у
него нет
времени на
благотворительные
дела, а когда
выходит на
пенсию,
времени
свободного
очень много.
Я в России
бывал чаще,
чем вся моя
семья
вместе
взятая. Кто
из семьи был
в Иркутске?
Кто был в
Екатеринбурге?
Но я
путешествовать
люблю, задача
моя
нетрудная, а
когда дети
или их
родители
благодарят,
жизнь
меняется.
Мне просто
повезло, что
моя личная
драма
подтолкнула
меня к тому,
что я начал
делать
что-то позитивное.
Так я, начав
приносить
пользу, сам
вышел из
кризиса.
Еще мы
помогаем
ветеранам. Я
чувствую,
что я могу
что-то
сделать в
моральном
плане, а если
могу помочь
и
материально,
то это еще
лучше.
Трудно
видеть
людей,
которые
умирают. Но
не надо
думать об
этом.
Колоссальный
плюс в том,
что я говорю
по-русски.
Мне не нужен
переводчик,
происходит
прямой
контакт,
когда я
смотрю в
глаза
старого
ветерана, и
он мне
напрямую
рассказывает,
как он,
например,
воевал в Сталинграде.
Ветеранам
так важно
знать, что
ими кто-то интересуется.
Помню, когда
мы были в
Узбекистане,
там была
одна
ветеранка,
маленькая
такая
женщина, и
она
быстро-быстро
что-то говорила,
а я ничего не
понимал. Я
встал почти
на колени,
чтобы
разобрать ее
слова, а она,
оказывается,
говорила
по-узбекски.
Но это было
не важно. Я
взял ее руки
в свои, она
почти что
плакала, я
тоже почти
что плакал –
это были
сильнейшие
эмоции!
– А о
политике
кто-нибудь с
вами пытается
разговаривать?
– Как-то в
Зеленограде
я тоже
встречался
с ветеранами
(их было
человек сто).
Все благодарили
фонд за
поддержку и
помощь, и тут,
еле-еле
опираясь на
палку,
поднимается
ветеран и
говорит:
Большое вам
спасибо за
помощь; я много
сделал для
Родины, но я
хочу вам
сказать, что
уже целый
год не
получаю
пенсию, а наш
президент Ельцин
ничего не
делает. Что
вы скажете
об этом?
И вот что я
ответил:
Спасибо за
слова
благодарности,
но как
председатель
Фонда
Романовых в
России я
занимаюсь
гуманитарной
работой. С
этой
деятельностью
не надо
путать
политику.
– Как
получилось,
что,
родившись
во Франции и
всю жизнь
находясь
вдали от
России, вы
так хорошо
говорите
по-русски?
– У нас была
учительница,
которая
учила еще моего
отца в
России. Наша
семья – на сто
процентов
русская, мои
родители
говорили
между собой
и с детьми
только по-русски.
|