ВАЛААМСКОЕ УТЕШЕНИЕ РОМАНОВЫХ

СМИРНОВА О.С.

Единение царя и народа и истиной вере

есть животворный источник их

государственного единства и силы

св. Филарет, митрополит Московский

Валаамский монастырь, расположенный на живописных островах Ладожского озера, издавна привлекал паломников. Ступали на святую монашескую землю и представители Императорского Дома Романовых. По легенде, традицию монарших визитов заложил еще Петр I. А продолжили – император Александр I, великий князь Константин Николаевич, императора Александр II, прибывший в монастырь в 1858 г. со своим семейством – императрицей Марией Александровной, цесаревичем Николаем, великими князьями Александром, Владимиром, Алексеем, сестрой великой княгиней Ольгой Николаевной и ее супругом принцем Карлом Фридрихом Александром Вюртембергским. Но особую, сокровенную, роль Валаам сыграл в судьбе внуков императора Николая I – Николая и Петра Николаевичей, впервые посетивших монастырь еще детьми, в 1878 г. с матерью великой княгиней Александрой Петровной и дедом принцем Петром Георгиевичем Ольденбургским. Но об их духовной связи с Валаамским монастырем рассказ впереди. Пока упомянем тот факт, что 1878 г. оказался особо щедрым на высочайшие визиты. Спустя месяц здесь гостили великие князья Сергей и Павел Александровичи, Константин и Дмитрий Константиновичи, в сопровождении учителей и наставников.

Не осталось незамеченным Романовыми событие возведения на Валааме нового Спасо-Преображенского собора. На его торжественной закладке, состоявшейся 30 июня 1887 г., присутствовал великий князь Владимир Александрович с супругой, – великой княгиней Марией Павловной. В следующий раз супруги посетили Валаам 26 июня 1892 г. с сыновьями Борисом и Андреем – в тот день был освящен главный алтарь нижнего строящегося собора. Торжественное освящение самого Спасо-Преображенского собора состоялось 19 июня 1896 г. в присутствии великого князя Владимира Александровича, его старшего сына Кирилла и сестры Марии Александровны.

Визиты представителей царствующей династии, в основном происходили летом и были приурочены к дням памяти преподобных основателей обители свв. Сергия и Германа. Единственным августейшим паломником, посещавшим Валаам зимой, был великий князь Дмитрий Константинович. Впервые посетив обитель со своими братьями в 1878 г., он приезжал сюда каждую зиму 1902 – 1905 гг., добираясь до монастыря на лошадях по льду Ладожского озера.

Последнее посещение представителями Дома Романовых Валаамского монастыря состоялось в 1914 г. и было связано с именем героя нашего повествования – великим князем Николаем Николаевичем.

ДУХОВНИК ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ

Великие князья Николай и Петр родились в семье третьего сына императора Николая I великого князя Николая Николаевича-старшего, занимавшего при брате пост Главнокомандующего войсками гвардии и петербургского военного округа. Происхождение определяло будущее великих князей, они должны были служить России на военном поприще. Вся их жизнь подчинялась сложному, отчеканенному веками этикету. К нему относилась и давняя придворная традиция: с юных лет великие князья становились восприемниками от святой купели детей простолюдинов, тем самым связуя неразрывной духовной связью царский род со своим народом. Так, в самом начале 1871 г. семилетний великий князь Петр Николаевич крестил младенца Григория Хробостова, отец которого был ремесленником Императорского фарфорового завода, а мать скончалась в родах.

С тех пор прошло около сорока лет. На престол взошел император Александр III. Он удалил ставленников своего отца, в том числе и великого князя Николая Николаевича-старшего. Великая княгиня Александра Петровна, испросив разрешение императора и своего супруга, переехала в Киев, где приняла иноческий постриг и основала Покровский монастырь.

Николай Николаевич-младший получил самое лучшее по тем временам военное образование. Его внешность, которую современники сравнивали с образом былинного богатыря, – и очень высокий, даже для Романовых, рост, словно предопределяли ту историческую роль, которую ему выпало сыграть в судьбе России.

Младший брат Петр был совсем на него не похож. Он страдал туберкулезом, но нашел себе применение в армии – изучал инженерное дело. Используя фортификационный опыт предков, он возвел в своем крымском имении Дюльбер настоящую крепость.

Вопреки церковным правилам, великий князья Николай и Петр были женаты на двух родных сестрах, дочерях черногорского князя Николая Петровича Негоша, к тому же жена Николая Николаевича Анасасия (Стана) была разведена с первым мужем герцогом Георгием Максимилиановичем Лихтенбергским. И хотя сестры-балканки были полны благих намерений, в истории они оставили печальный след тем, что привели во дворец Распутина.

А Григорий Хробостов подрастая, увлекся книгами о монашестве. Отец запрещал и думать о монастыре, поэтому в возрасте двенадцати лет Григорий бежал на Валаам. Отец нашел его только спустя полтора года, за это время Григорий уже успел снискать любовь и сочувствие братии, и монахи уговорили родителя оставить сына в монастыре. Когда Григорию исполнилось 24 года, епархиальное начальство, в виде исключения, дозволило постричь его в монахи, и определило новоначальному иноку пребывать до тридцатилетнего возраста в одном из валаамских скитов.

Возрастая телесно и духовно в святой Валаамской обители, инок Георгий (таково было его монашеское имя) был рукоположен в иеродиакона и иеромонаха. У него появились почитатели, в их числе были знатные столичные жители, которые стали звать его в Петербург. Отец Георгия к тому времени служил при Дворе, в Конюшенном ведомстве. Через отца Георгий стал вхож в Зимний дворец, где и нашел собеседников. Так он стал духовником своего крестного отца, – великого князя Петра Николаевича и его брата, – великого князя Николая Николаевича. Окормлял и других членов венценосной династии, в их числе великого князя Михаила Александровича, сыгравшего в судьбе о. Георгия большую роль.

СТОЛИЧНЫЙ ПРИХОД

Великий князь Михаил Александрович – младший сын императора Александра III, после гибели в 1899 г. на Кавказе старшего брата Георгия и до рождения в 1904 г. у Николая II сына Алексия, считался наследником престола.

Михаил Александрович являлся ктитором Николаевской Мирликийской церкви что на Песках. Храм располагался в доходном квартале Петербурга, на левом берегу Невы, и вел свою историю от часовни, основанной в память чудесного спасения императора Александра III во время парижского покушения 1867 года.

В 1878 г., в том самом, когда великий князь Николай Николаевич впервые ступил на святую Валаамскую землю, часовня обрела свою святыню – икону Божией Матери «Скоропослушница», прибывшую с Афона и стяжавшую на берегах Невы второе название – «Невская». Впоследствии во время случившегося в часовне пожара икона чудом уцелела. Восстановленная часовня была передана Императорскому Палестинскому обществу, а ее почетным ктитором стал великий князь Сергей Александрович. В память о трагической гибели великого князя часовня была перестроена в церковь, а ктиторство принял на себя великий князь Михаил Александрович.

В октябре 1907 г. по его личному представлению о. Георгий (Хробостов) был назначен настоятелем этого храма. Так, валаамскому монаху пришлось проститься с дорогой сердцу Валаамской обителью и отправиться в столицу.

Став настоятелем о. Георгий взял благословение архиерея на подвиг ежедневного совершения Божественной литургии. Этот подвиг он будет нести на протяжении сорока лет, несмотря на все перипетии своей многотрудной жизни и оставит только в дни предсмертной болезни.

Особо почитая Божию Матерь, о. Георгий возносил свою молитву перед Ее иконой Невская Скоропослушница. Фотокарточку этого образа он шлет с письмом великому князю Николаю Николаевичу. В ответ получает благодарность:

«Высокочтимый о. Георгий!

В суете последних дней не мог найти несколько свободных и покойных минут, чтобы поблагодарить Вас за снимок с Чудотворного образа Божией Матери «Скоропослушницы» и за Ваше письмо. – Я первый раз сподобился увидеть лик Скоропослушницы, я крепко очарован им, глаз не оторвать, что за сверхдивные черты и выражение. Несказанно счастлив, что по молитве и заступничеству Вы опять в дорогом для Вас храме.

Воображаю, как были счастливы все прихожане, столь Вас любящие.

Я, слава Богу, благодаря молитвам Вашим и всех ко мне близких – совершенно поправился.

Как Ваше здоровье, о сем Вы ни слова не промолвили в Вашем письме, - надеюсь, что хорошо.

Завтра приезжаю, Бог даст, в Красное Село – в лагерь, и вот до 15 августа наступает для меня тяжелое физически и по дуду время усиленной работы.

И вот я опять обращаюсь к Вам с сердечной просьбою – помолитесь перед образом чудотворным Божией Матери «Скоропослушницы» - и умолите Ее испросить мне помощь – в деле, к которому Царем приставлен.

Глубоко верю, что без Ее помощи не выдержать и не справиться, так, как бы не хотелось на пользу войск, мне вверенных.

Мое внутреннее чувство дает мне уверенность, что Ваша молитва будет услышана.

Глубоко Вас чтущий и сердечно любящий Ваш духовный сын.

Николай.

Жена шлет Вам сердечный привет и просит Ваших молитв.

2 июля 1912 г.»[1]

Деятельность о. Георгия была отмечена многими наградами. В 1909 г. он удостоился от Св. Синода золотого наперстного креста, в следующем году такой же крест ему был пожалован из Кабинета Государя Императора. Еще два креста О. Георгию поднесли его августейшие духовные чада и прихожане Никольского храма.

Между тем в жизни вверенного о. Георгию прихода происходили перемены. Сменился ктитор. Великий князь Михаил Александрович совершил поступок, по тем временам неслыханный и непростительный. Он тайно женился на женщине низкого происхождения, да еще и дважды разведенной. Император Николай II уволил брата со всех постов и запретил появляться в России.

Началась перестройка Николо-Мирликийского храма. Новый проект составил видный мастер модерна С.С. Кричинский. Идею ему подсказал вице-председатель Палестинского общества и председатель Барградского комитета князь Алексей Александрович Ширинский-Шихматов. В начале сентябре 1913 г., в присутствии августейшего председателя Императорского Православного Палестинского общества вдовы великого князя Сергея Александровича великой княгини Елизаветы Федоровны был торжественно заложен первый камень в фундамент нового храма.

Все больше о. Георгий тосковал по родному Валааму. Заболел воспалением легких. 2 марта 1914 г. он подал вице-председателю Императорского Православного Палестинского общества князю А.А. Ширинскому-Шихматову прошение об освобождении его от дальнейшего служения и приложил медицинское свидетельство о состоянии здоровья. Князь А.А. Ширинский-Шихматов удовлетворил его просьбу, а великий князь Николай Николаевич пригласил подлечиться в свое крымское имение Чаир. Оттуда о. Георгий писал гостеприимным хозяевам: «…Снова возвратили Вы меня к жизни, Ваши Высочества, ведь я так тяжело был болен, и Вы столько приложили внимания ко мне, недостойному… Слава Богу, здоровье мое окрепло, и душа теперь страшно стремится на Валаам»[2].

Из Чаира, посещая по пути святые места, о. Георгий отправился на север, к дивному своему Валааму. Вскоре после его возвращения в обитель, на Валаам пришло радостное известие: великий князь Николай Николаевич с супругой собираются посетить монастырь. «Слава Богу! Рад несказанно, что день встречи Вас на Валааме приближается…»[3] - писал о. Георгий.

ПОСЛЕДНЕЕ ТОРЖЕСТВО ВАЛААМА

В 1914 г. Валаамская обитель готовилась с небывалым торжеством отметить память своих основателей, – преподобных Сергия и Германа. Прибывали паломники из Петрограда, Карелии и Финляндии. Праздничную службу должен был совершать архиепископ Финляндский и Выборгский Сергий (Старогородский). Сослужить ему прибыл целый сонм духовенства. Вряд ли тогда кто мог догадываться, что это последнее пышное торжество Старого Валаама.

Великому князю Николаю Николаевичу дела позволили ненадолго покинуть столицу. 27 июня в 8 часов утра в Монастырской бухте показалась яхта «Нева». На ее борту находились великий князь Николай Николаевич и его супруга великая княгиня Анастасия Николаевна. Сойдя на берег, они первым делом отправились к настоятелю монастыря игумену Маврикию. Потом произошла долгожданная встреча Их Высочеств с духовником – о. Георгием, с которым они вместе посетили Никольский и Всехсвятский скиты.

Вечером отправились в Спасо-Преображенский собор, где архиепископ Финляндский Сергий возглавил долгое праздничное богослужение, предписанное строгим монастырским уставом. Утром следующего дня состоялась торжественная литургия. Архиепископу Сергию сослужили четыре архимандрита и множество иереев. После литургии был отслужен молебен преп. Сергию и Герману Валаамским. После окончания молебна Их Высочества вышли из собора и остановились на площади, наблюдая Чин о Панагии: шествие братии в трапезную с «Пречистой».

Праздничный обед для гостей и братии монастыря был дан в трапезной. Сперва заполнились места за длинными накрытыми столами. Последними в трапезную вошли великий князь Николай Николаевич с супругой. Все встали, приветствуя Их Высочества пением «Многая лета!..».

После обеда августейших паломников ждала насыщенная программа. Николай Николаевич, Анастасия Николаевна и о. Георгий взошли на яхту и отправились в путешествие по скитам Валаама, сначала посетили дальние, а потом снова Никольский и Всехсвятский, где беседовали со старцами. Погода стояла великолепная. Гости пробыли в монастыре три дня и отбыли в Петербург 29 июня.

В СТАВКЕ

Прошли три недели после пышного празднества. Еще свежи были в памяти валаамских насельников воспоминания о пребывании в обители великого князя Николая Николаевича, как на рассвете 20 июля, в Ильин день, с материка пришло страшное известие – Германия объявила войну России. В тот же день великий князь Николай Николаевич был назначен Верховным Главнокомандующим русской армии – самой большой армии на арене мировой войны. Стало ясно, в преддверии каких испытаний укрепляли великого князя валаамские преподобные.

Вместе с братом к театру военных действий отбыл и великий князь Петр Николаевич. Не счел для себя возможным оставаться в стороне и опальный великий князь Михаил Александрович, он поспешил в Россию, навстречу своей погибели.

Всеобщая мобилизация коснулась и монашеской обители. Молодые послушники монастыря, причастившись в соборе Святых Христовых Тайн, спустились на монастырскую пристань и на пароходе «Сергий» отправились в Сердоболь, чтобы оттуда следовать на фронт.

Не оставил свое духовное чадо и иеромонах Георгий. Он последовал за великим князем в Ставку, местом расположения которой был избран железнодорожный узел Барановичи, Минской губернии, и там продолжил нести свой подвиг, ежедневно служа Божественные литургии.

Великий князь Николай Николаевич разместился в особом поезде и с первых же дней завел порядок, напоминавший своей строгостью монастырский. Несмотря на чрезвычайную занятость, большое внимание отводилось евхаристическому общению. Один из казарменных бараков был приспособлен под походный храм. Духовенство возглавлял протопресвитер Русской армии и флота о. Георгий Шавельский, известный автор воспоминаний. В качестве певчих выступали десять лучших голосов придворной Капеллы и петербургского Митрополичьего и Казанского хоров. С первого же дня установились неукоснительные утренние и вечерние службы. По воскресеньям и праздникам, а иногда и перед всенощными, великие князья Николай Николаевич и Петр Николаевич садились в автомобиль и отправлялись в церковь. Оба они страдали слабостью ног, а потому для них были изготовлены специальные стасидии, наподобие валаамских.

Был в Боровичах и другой храм, местный, имевший очень редкое посвящение – св. Николаю Кочанову. Промыслительно, но именно в честь этого новгородского подвижника был крещен великий князь Николай Николаевич.

В своем нелегком бремени великий князь уповал на милосердие и помощь Царицы Небесной. В письмах игумену Валаамского монастыря Маврикию он просил служить молебны о даровании победы у раки преподобных Сергия и Германа и чудотворной Валаамской иконы Божией Матери, которую очень почитал. В декабре 1914 г. великий князь Николай Николаевич прислал с фронта тысячерублевый вклад, на процент с которого должно было поддерживаться пламя неугасимой лампады перед Валаамским образом Божией Матери.

Для укрепления воинского духа в Ставку из Троице-Сергиевой лавры прибыла святыня, всегда сопровождавшая русские войска в их ратных подвигах. Это икона, изображающая явление Божией Матери преподобному Сергию Радонежскому, написанная на доске его гроба. Икону торжественно, с музыкой, встречали на вокзале сам великий князь Николай Николаевич, духовенство и простой народ. Протопресвитер Георгий Шавельский вошел в вагон, принял образ и осенил им народ, после чего к иконе приложились великий князь Николай Николаевич и старшие чины штаба. Крестным ходом икона была перенесена в церковь, где начался молебен. После этого молебна, во все последующие богородичные праздники русская армия одерживала небольшие победы.

МОЛИТВА, ВОПЛОЩЕННАЯ В КАМНЕ

Россия несла большие потери. Скорбные вести с фронта, множество безвременно погибших на полях сражений русских воинов, приводили набожного великого князя к мысли о необходимости сугубого поминовения павших. И снова он вспоминает Валаам. Николай Николаевич задумывает соорудить скит во имя Валаамской иконы Божией Матери, где бы двенадцать старцев-схимников неусыпно читали Псалтирь за помин душ на поле брани убиенных, в море утопших и в пленении скончавшихся. Сам Николай Николаевич положил на это двести тысяч рублей. Благочестивую мысль поддержали другие родственники и собрали необходимые средства. Дело строительства скита великий князь Николай Николаевич поручил своему духовнику. Летом 1915 г. о. Георгий взял положенные средства, покинул Ставку и отбыл на Валаам.

Место для скита было выбрано в двух верстах от обители, на полуострове Бобылек, являющимся перешейком Скитского острова, где с середины XIX в. стояла часовня Смоленской иконы Божией Матери, а при ней ютилась пустынька отшельника. Проект скитской церкви выполнил собственноручно великий князь Петр Николаевич, в подражание древним псковским и новгородским храмам.

Торжественная закладка состоялась 19 июля 1915 г. ее совершил архиепископ Финляндский и Выборгский Сергий (Старогородский). Тщетно в монастыре ожидали прибытия самого Николая Николаевича, неудачи русской армии на западном фронте удерживали его в Ставке, откуда игумену Маврикию пришло письмо следующего содержания:

«…Ежедневно по нескольку раз мысленно переношусь на святой Валаам, где сердце мое чувствует, что ежедневно возносятся молитвы, и какие дивные молитвы – о даровании нам победы, а мне, многогрешному, сил – исполнить по совести мое служение Царю и Родине.

Счастлив, что Господь сподобил совершить закладку святого храма на Смоленском полуострове. Тяжело и горько было – не быть на закладке: неисповедимы судьбы Господни, –  да будет Его святая воля!

Не откажите продолжать ваши святые молитвы о даровании победы, – победы славной и окончательной, за меня, многогрешного, и за всех мне близких

Земно Вам кланяюсь и в лице Вашем святому Валааму.

Остаюсь высоко Вас почитающий многогрешный Николай

Ставка, 29-го июля 1915 года»[4].

Минуло чуть более месяца, и в конце августа Николай II отстранил своего дядю от командования и сам возглавил войска. С горечью Николай Николаевич отправлялся к месту своего нового назначения, на Кавказ. А о. Георгий оставался на Валааме, руководя строительством скита, которое продолжалось почти два года. Храм возводили из кирпича, изготовлявшегося на местном заводике. Некоторые кирпичики имели оттиск «ВМ 1914». Увенчала храм глава в форме древнерусского шлема. Строительство подходило к концу в 1917 г., естественно подразумевалось освящение храма в присутствии великого князя Николая Николаевича, однако ход исторических событий опережал привычный ритм монастырских будней.

Великий князь Николай Николаевич, вновь получив в подчинение русскую армию, поспешил через охваченную беспорядками страну в Петроград, а потом, снова оказавшись не у дел, затворился в своем Чаире и принялся писать мемуары.

2 марта император Николай II отрекся от престола в пользу младшего брата великого князя Михаила Александровича. Так, формально, последним российским самодержцем стал тот самый великий князь, ктитор Николо-Барградского храма, приведший однажды о. Георгия к настоятельству. Но уже 3 марта Михаил Александрович в свою очередь подписывает акт, в котором отказывается от престола вплоть до созыва Учредительного собрания.

Перемены дошли и до Валаама, где были убраны все царские портреты, а за богослужениями прекратилось молитвенное поминание царской семьи.

Лето 1917 г. выдалось крайне жарким и засушливым, дым от горящих лесов и торфяных болот накрывал Валаамские острова. Приближался день освящения нового скита. Еще в самом начале его строительства великий князь Николай Николаевич предполагал освятить его в честь чудотворного Валаамского образа Божией Матери, но образ этот не успел получить общероссийское прославление, и 24 июня 1917 г. архиепископ Финляндский и Выборгский Сергий (Старогородский) освятил храм во имя Смоленской иконы Божией Матери.

По Чину положено после освящения храма служить в нем литургии в продолжении сорока дней подряд. Ежедневно о. Георгий спускался на берег Монастырской бухты, садился в небольшую лодочку и отправлялся к Смоленскому скиту, чтобы там литургисать. А Россия в те дни переживала самые страшные вехи своей истории.

В ночь с 12 на 13 июня 1918 г. в Перми был расстрелян великий князь Михаил Александрович. Формально он имел больше прав на престол чем Николай II, поэтому большевики расправились с ним одним из первых.

17 июля 1918 г. под Екатеринбургом произошло невиданное доселе в истории и не имеющее себе равных по трагизму событие: была убита семья императора Николая II. Когда известие об этом пришло на Валаам, о. Георгий стал совершать литургии в память об убиенных мучениках.

ОСКОЛОК УТРАЧЕННОЙ РОДИНЫ

Милостью Божией, Валаамский монастырь не разделил печальной судьбы других русских обителей. После революции он отошел к Финляндии, монашеская жизнь там продолжалась, хотя и была сопряжена с трудностями. Скудость средств и малочисленность братии, вот с чем пришлось столкнуться монастырю. Большинство молодых монахов и послушников не вернулись с фронтов Первой мировой войны. Братию составляли в основном старики. Скиты закрывались один за другим, смолкли службы даже в некоторых храмах самого монастыря, но не угасала иноческая молитва в стенах Смоленской церкви. Верный подданный Императорской короны инок Григорий решил до конца исполнить наказ великого князя Николая Николаевича. Не случилось здесь молиться двенадцати схимникам, как того хотел великий князь, зато ежедневно совершалась Божественная литургия, возносилась вечная память павшим воинам и многая лета храмоздателям. «Много миллионов этих душ. И все они чувствуют эту одинокую молитву неизвестного никому валаамского отшельника. И отрадно им становится, что не забыт их подвиг, что сам их главнокомандующий соорудил по ним памятник нерукотворный, молитвенный монумент от земли до самого неба. Да будет слава всем нашим воинам, и да будет честь и великая благодарность их верному главнокомандующему, не покинувшему их и по смерти!» – восклицает архимандрит Афанасий (Нечаев)[5].

О. Георгий уединенно поселился в самом скиту. Жилищем ему служили две крохотные избушки – зимняя и летняя. Обстановка внутри была одинаково аскетическая – иконы, гроб с изображением скелета на крышке, а в нем подушка и постель. Ежедневно вставая в 5 часов утра, о. Георгий шел в церковь служить Божественную литургию. Вблизи храма он приготовил себе могилу, собственноручно ископал ее и обложил кирпичом.

23 февраля 1919 г. 48-летний иеромонах Георгий был пострижен в великую схиму с именем Ефрем. Живя и служа в Смоленском скиту, о. Ефрем не прерывал сугубых молитв о своих духовных чадах, над которыми теперь нависла угроза. Великие князья Николай Николаевич и Петр Николаевич со своими семьями, а также вдовствующая императрица Мария Федоровна, великая княгиня Ольга Александровна с мужем Николаем Александровичем Куликовским, великий князь Михаил Александрович с женой Ксенией и детьми, князь Феликс Юсупов с женой и дочерью были арестованы в Крыму ялтинскими большевиками и приговорены к расстрелу. Но севастопольские революционные командиры сначала хотели заручиться поддержкой Москвы и поместили пленников в Дюльбер – имение великого князя Петра Николаевича. Вот тогда-то все и оценили его архитектурный талант. За мощными стенами дворца-крепости можно было выдержать многодневную осаду. Большевики на штурм так и не решились. Крымское пленение окончилось 13 апреля 1919 г., когда на горизонте Черного моря показался английский дредноут «Мальборо». Молитвы валаамского схимника были услышаны, его духовные чада спасены.

В 1925 г. о. Ефрем стал духовником монастырской братии, но продолжал окормлять и мирских паломников, коих становилось с каждый годом все больше. Эмигранты, осевшие в Скандинавии и Прибалтики, стремились попасть на Валаам, ставший живой памятью об утраченной Родине. Многих о. Ефрем утешил в те годы, многих принял в своей избушке, ему было адресовано большинство поступавшей в монастырь корреспонденции.

Редкие минуты радости приносили встречи с давними знакомыми. Так, однажды на Валааме появилась фрейлина Анна Танеева (Вырубова), хорошо известная старцу по придворной жизни. В Смоленском скиту о. Ефрем постриг ее в монашество с именем Мария. Она стала духовной дочерью старца и приложила дар к Смоленской иконе – брошь императрицы Александры Федоровны.

По праздникам о. Ефрем садился в лодку и отправлялся в монастырь, где, после Божественной литургии, заходил в канцелярию и забирал целый ворох писем. Однажды среди них оказалось письмо, написанное секретарем великого князя Николая Николаевича: «Великий князь и великая княгиня шлют свой поклон обители Валаама и просят Ваших молитв…»[6].

Великие князья Николай Николаевич и Петр Николаевич скитались по Европе. Сначала их приютила королева Италии – родная сестра их жен, потом они жили на юге Франции, в Антибе. Уповали на Бога и молились, чтобы Он не оставил их Отчизны: «Жизнь проходит тихо и в мысли об Отечестве. Великий князь всей душою в России, всеми силами помыслами хочет ей помочь. Болезнь нашего Отечества тяжелая, борьба с ней трудная. Главная сила в этой борьбе для успеха заключается в Вере… Дай Бог нам всем увидеть Русь Святую православную»[7].

Часто в своих воспоминаниях великий князь Николай Николаевич обращается к тем далеким дням, проведенным на Валааме в 1914 г. Кто мог тогда подумать, что это окажется самое счастливое и покойное время жизни: «Как мы счастливы, что Святая Обитель Валаамская стоит несокрушима! Какая великая милость Божия, что мы сподобились быть на Святом Валааме за три недели до войны! Какая для меня нравственная поддержка – память о Святой Обители и наше пребывание на этом Святом Острове, - высокая и великая нравственная поддержка, без нее не проживешь!»[8]; «Вот скоро одиннадцать лет, как мы были на Валааме… Мчится время стрелою и приближает дни развязки… Когда-то, когда-то заблестят колокола наших храмов?! … Вот бы услыхать их дивный звон, увидеть снова блещущие кресты на куполах и пройти по нашим степям и лугам. Дай Бог, чтобы скорее это сбылось»[9].

Бывало, среди писем попадались и фотографии. Анастасия Николаевна присылала подарки, иногда приходили денежные суммы. Вот одна из характерных подписей Николая Николаевича: «…чтобы порадовался Ваш взгляд, согрелось чувство напоминанием о любящих Вас…».

В 1929 г. в Антибе умер великий князь Николай Николаевич. Петр Николаевич умер в 1931 г. В 1936 г. из Ниццы пришло последнее письмо от секретаря великого князя: «похоронил я великую княгиню и после 27 лет жизни в их семье, сделавшейся для меня своей, остаюсь теперь одинок. Земной жизни нет, Родина далека. Увидим ли мы ее, чтобы там сложить свои кости! Среди таких мыслей вдруг Ваше письмо… И пахнуло на меня Родиной, тем мирным уютным гнездом, где пришлось мне быть вместе с Их Высочествами, славным Валаамом»[10].

ПОСЛЕСЛОВИЕ

В Каннах, под сенью пальм, кипарисов и агав, стоит церковь Чуда Архангела Михаила в Хонех, построенная русским великим князем Михаилом Михайловичем. В крипте нижнего храма св. влкмч. Екатерины и св. блгв. кн. Александра Невского покоится парх скончавшихся в изгнании великих князей Николая Николаевича, Петра Николаевича, Анастасии Николаевны и Милицы Николаевны. На внуках великого князя Петра Николаевича – Николае и Дмитрии Романовичах пресеклась мужская линия ветви Николаевичей. Николай Романович сегодня является главой Объединения членов рода Романовых.

Иеросхимонах Ефрем (Хробостов) в 1939 г. покинул Валаам. Ему пришлось эвакуироваться с братией вглубь Финляндии, где был основан Ново-Валаамский монастырь. Он оставался братским духовником и по-прежнему ежедневно совершал Божественную литургию. Иеросхимонах Ефрем тихо почил о Бозе 13/26 марта 1947 г., приняв Св. Христовых Тайн. В минуту его блаженной кончины в монастыре завершилось стояние преп. Марии Египетской. Отпевание и погребение старца совершено было в субботу 16/26 марта, совпавшую в тот год с празднование Похвалы Божией Матери.

Николо-Барградский храм, в котором о. Георгий начинал свое столичное служение, до наших дней не сохранился. В 1932 г. церковь взорвали. Верующим удалось сохранить икону Божией Матери, именуемую Невская Скоропослушница. Ее переносили из храма в храм, ей молились о спасении в блокаду. В настоящее время икона пребывает в Свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры.

Великий князь Михаил Александрович, бывший ктитором Николо-Барградского храма, в 1981 г. Русской Православной Зарубежной Церковью был причислен к лику святых.

Валаамский монастырь, доставшийся в ходе войны Советскому Союзу, был обречен на разорение. Время уничтожило обе избушки о. Ефрема. Церковь Смоленской иконы Божией Матери пришла в руины. В конце 1990-х гг. финские и русские волонтеры построили на полуострове Бобылек часовню. В 2004 г. был воссоздан храм Смоленского скита. Устремляясь ввысь своей шлемовидной главой, стоит он немым, но зримым напоминанием о тяжком государственном бремени великого князя Николая Николаевича, творческом таланте великого князя Петра Николаевича и духовном подвиге валаамского иеросхимонаха Ефрема.